Марек Хальтер - Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь

— Что вы здесь делаете, сенатор?

— Сядьте и закройте дверцу.

В «паккарде» приятно пахло сигарой. Сиденья покрывал серый велюр. На Вуде был костюм для гольфа, концы шейного платка скрывались под воротником джемпера а-ля Фрэнк Синатра. Казалось, он только что вышел из своего вип-клуба. Однако круги под его глазами говорили, что спал он еще меньше, чем я. От этого в нем появилось даже что-то человеческое, чего не было заметно на заседании Комиссии — взгляд заботливого и обеспокоенного дедушки. Вуд брезгливо потянул носом воздух:

— От вас разит алкоголем!

— Ширли не с вами? Или мой телефон прослушивает ФБР? Поэтому вы воспользовались Ширли, чтобы заманить меня сюда?

— Не переворачивайте все с ног на голову, Кёнигсман. Ширли Лимен — сотрудница моего секретариата. Она делает свою работу… Если только вы не требуете от нее изменить присяге. Вы что, не знали, что секретарь сенатора берет обязательства вести себя определенным образом? И что она может схлопотать до пяти лет тюрьмы, если она их нарушит?

— Значит, Ширли вам рассказала…

— Интересно, что такая женщина в вас нашла?

Я внимательно изучал Вуда, и мне пришла в голову забавная мысль. Будто в ее подтверждение Вуд добавил:

— Для вас нет ничего святого. Вы пользуетесь привязанностью женщины, чтобы подтолкнуть ее к незаконным действиям…

Да, в нем говорила ревность. Т. К. был прав: Вуд не сдаст Ширли ФБР. Зато я мог поспорить, что это он подарил ей дорогущие французские духи. Я не мог удержаться от смеха, доставая из кармана пиджака пачку сигарет.

— Ширли — уже большая девочка, которая знает, что делает, сенатор. Я думаю, вы здесь не для того, чтобы в качестве старого ревнивого мужа устраивать мне выволочки.

— Не изображайте идиота, Кёнигсмaн. Сейчас не время.

Он посмотрел на часы на приборной доске.

— Мы… Соединенные Штаты вот уже три часа находятся в состоянии войны…

— Что это значит?

— В полночь армия Северной Кореи перешла 38-ю параллель. Семь дивизий. 150 советских танков Т-34, две тысячи артиллерийских орудий… Ким Ир Сен не туристическую поездку предпринял. Войска движутся почти беспрепятственно и через два-три дня будут в Сеуле. Южные корейцы были убеждены, что северяне не нападут никогда: они не готовы к войне.

— Боже мой!

— Через два часа Трумэн объявит по радио, что мы рассматриваем нападение Северной Кореи как объявление войны. США потребуют в Совете Безопасности голосования за международный отпор агрессии. Мы сами будем действовать немедленно. Все наши вооруженные подразделения, находящиеся в Японии, которые можно передислоцировать, уже выдвигаются к берегам Кореи. Но ведь Ким Ир Сен — только марионетка. Не начал бы он этой авантюры без одобрения Сталина и Мао. Начнем-то мы войну в Корее, а где закончим? Это будет зависеть от русских и от китайцев.

— Господи, только пять мирных лет — и снова!

Я зажег сигарету. У меня дрожали пальцы. Вуд это заметил, но у него хватило такта обойтись без комментариев. А вот у меня не было желания соблюдать этикет.

— Вашим друзьям Маккарти и Никсону все это должно понравиться: прекрасный повод насолить коммунистам! Вот пусть и едут воевать на самом деле, вместо того чтобы перед камерами сплетни пересказывать.

Вуд бросил на меня тяжелый взгляд и уставился в зеркало заднего вида. Потом начал нервно теребить руль. Было очевидно, что ему трудно высказать то, ради чего меня вытащили из дома в такую рань.

— Так, что вы хотите от меня, кроме как сообщить о начале войны раньше, чем об этом узнает вся Америка?

— Хочу кое-что прояснить.

— Прекрасно.

— Информацию касательно мисс Гусеевой вашим конкурентам передал не я.

— Знаю.

Вуд наградил меня очередным тяжелым взглядом, но я продолжал курить, наблюдая, как над парком восходит солнце.

— Ваш визит в тюрьму, Кёнигсман, был верхом глупости. Еще хуже, что в эту глупость вы вовлекли Ширли. Как вы могли вообразить, что это не откроется? Маккарти и Никсон были в бешенстве. А мне так трудно было добиться вашего присутствия на слушаниях…

— Они и согласились только потому, что уже рассчитали, какую свинью мне подложат, сенатор. И вы это тоже знали. И вас всех это устраивало. Я просто хотел увидеть мисс Гусееву вне ваших фальшивых слушаний. Я хотел понять, говорит ли она правду или она просто гениальная актриса. И вы тоже знаете ответ на этот вопрос.

Я еще подлил масла в огонь:

— Маккарти и Никсон по своему обыкновению сотрясают воздух. Этим мерзавцам все нипочем: ни совесть, ни закон. Раньше или позже от их дел, от их Комиссии одна пыль останется, как от пустых орехов. А вы, сенатор, при всем моем к вам уважении, пойдете за ними следом, раз вы все еще с ними сейчас.