Константин Шеметов - Ослик Иисуса Христа

К слову сказать, в павильоне Club of Virtual Implication Энди попались Митя Захаров (директор CVI) и Тайка Нефёдова – пиар-менеджер компании, хорошо известные Хайрс и Ренар из книг Джони Фарагута.

– А что с Джони? – спросила Ингрид.

– Джони в порядке, он жив-здоров.

К тому же Нефёдова представила андроид, изготовленный Intelligent Dynamic Procedures совместно с CVI. С ходу не отличишь – совершенно реалистичный молодой человек с внешностью всё того же Джони. Под руку с ним то и дело красовалась Вика Россохина – Джонина любовь и научный эксперт Club of Virtual Implication.

– Насчёт Вики, правда, так никто и не понял, настоящая она была или нет, – добавила Энди и наконец угомонилась.

В какой-то момент Ослик тоже приезжал в Манадо, но быстро уехал. Уже на следующий день после открытия «Авангардных решений» он улетел в Портсмут на предприятие Matra Marconi Space (M.M.S.). Энди не застала его, а жаль. Исходя из того, что она узнала о нём, это был неплохой человек – для Ингрид лучше не придумать. К тому же – деньги. По слухам, состояние Генри Ослика достигало полумиллиарда евро.

– Короче, выставка что надо. Сулавеси вообще нечто – зря ты не поехала.

– Может, и зря. – Ингрид задумалась. – И что?

– Большие деньги, – заключила Хайрс. – К тому же Ослик любит тебя, это ясно, как день.

По мнению Энди, тут и думать нечего: Ингрид следует лететь на Марс, и если с астероидом всё обойдётся (он пролетит мимо), Ренар вернётся на Землю, станет известной и вдобавок неплохо заработает.

Ингрид же сомневалась. Деньги деньгами, но хотелось бы и гармонии. Здоровье, любовь и деньги – признанные авторитеты в системе человеческих ценностей. «Но, что интересно, – размышляла Ингрид, – даже имея всё это в избытке, человек не обязательно счастлив. Видно, всё дело в пропорции. Не зря гармония – большая редкость».

Взять то же искусство. Зря, что ли, люди тянутся в галереи? Не найдя гармонии в себе, они ищут её в живописи, музыке, литературе. Да мало ли где ищут – лишь бы приобщиться к гармонии. «Карта, как известно, лучше территории» – припомнила Ингрид Мишеля Уэльбека, и вот что в этой связи пришло ей на ум: личность автора не так уж и важна. Пусть даже автор – негодяй (автор, давший показания на Лобачёву), или автор как Бог (религия на службе у государства), или автор – сама Природа (вкупе с учёными, изучающими её). Что касается авторства, короче, Ингрид было всё равно – будь это воображала Руссо, к примеру, хитрец Ньютон или сумасшедший Джон Нэш (нобелевский лауреат).

(Странная позиция. Это как с бананом в туалете – вряд ли вы захотите его там есть. Попав в туалет, банан и сам становится частью туалета – продукт испорчен. Или, скажем, вам довелось полюбить человека, а спустя время он обнаружил нацистские взгляды. Вряд ли вы станете продолжать с ним связь. Как и в случае с бананом из туалета – ваш друг тоже скомпрометировал себя. Ну да ладно.)

Главным же Ингрид считала то, насколько сильна авторская работа сама по себе. Иными словами – в какой степени она компенсирует недостаток гармонии у воображаемого зрителя. Правда, с наукой чуть сложнее: не всякий готов понять её «картины» (но если уж понял, эффект будет пронзительным).

Познакомившись с Осликом, кстати, Ингрид из любопытства заглянула в математический справочник. И что ж? Там было с тысячу картин – настоящая галерея! Даже не вникая в подробности, Ингрид смутилась: большинство работ производило впечатление истинной гармонии. Тут так: если вы знали математику – для вас это был ренессанс, библейские сюжеты или пусть бы даже социалистический реализм. Если нет – вам открывалось абстрактное искусство или уж точно – живопись импрессионистов. Во всяком случае, Ингрид пережила чудесный опыт. Справочник Гарри Бейтмена впечатлил её, а Ослик, так или иначе имеющий отношение к математике, существенно приподнялся в её глазах.

Глаза у Ингрид были «цвета фиалок, васильков и молока», как сказал бы Мартин Сутер («Обратная сторона Луны»). Ослик сосредоточенно вёл машину – сначала по Southwark Bridge Road, затем вдоль Victoria Street и дальше на запад, в направлении аэропорта. «Все ослики летят на запад», – подумала Ингрид, приметив на трассе указатель «London Heathrow Airport, 10 miles». И там же: «Welcome to the Heathrow. Hello and goodbye» («Добро пожаловать в Хитроу. Здравствуйте и до свидания»). Похоже, они и в самом деле ехали в аэропорт.

– Ты не против? – спросил Ослик.

Нет, она не против. Ингрид и сама любила аэропорты. Ей нравились запах, объём, структура, объявления о рейсах и чуть отстранённая суета – будто никто не улетал и не прилетал, а все лишь делали вид (что создавало впечатление наполовину абсурда, наполовину романтики).