Константин Шеметов - Ослик Иисуса Христа

И ещё. „Сказки дядюшки Римуса“ издавались в СССР только в специальном пересказе, прошедшем цензуру, а теперь (в связи с новыми законами о защите нравственности) будут запрещены и в России (братцы курят сигары – этого вполне достаточно). Если допустить связь между сказками и здравомыслием (а, похоже, связь таки есть), то население РФ ожидает неизбежная умственная деградация.

Последние события в России – убедительное тому подтверждение: мало того что детям морочат голову с Римусом, государство намерено запретить их усыновление за рубежом. Насчёт США вопрос уже решён. По логике этого самого „государства“ и Римус, и США слишком хороши для русских детей, а значит, опасны для будущего страны. Как видим, круг замкнулся: устное творчество рабов (американских индейцев – кому что нравится) и вправду – лучшая терапия от сумасшествия.

К чему я всё это? Честно признаться, и сам не знаю. Ты написала, что группируешь мысли, а я вдруг припомнил братца Черепаху (очень умный и хитрый братец, надо сказать). Припомнив братца Черепаху, я припомнил братца Кролика, а там – братца Опоссума, братца Енота, и пошло-поехало.

Надеюсь, рассказ не утомил тебя.

Напоследок – ещё два слова. Год назад я довольно болезненно переживал расставание с вами (бедный Марк), а тут ещё моя крыса сдохла. Не придумав ничего лучшего, я опустил её в банку из-под кофе (Nescafe Collection Alta Rica), налил туда воды и бросил в Яузу, забравшись на мост у Берникова переулка. „Спасибо, приходите ещё“ – вот мысль, которая с тех пор нет-нет а и приходит мне в голову (и я ничего не могу с этим поделать).

Ясно, что никто не придёт, что, повторив событие, только расстроишься, да и событий, которые хотелось бы повторить, не так уж и много. Тогда-то я и сочинил свой первый рассказ (с тобой в главной роли) и даже написал картину под названием „Спасибо, приходите ещё“.

Стало действительно легче, – завершал письмо Генри. – Может и в самом деле, если написать свою боль, она пройдёт?»

Не пройдёт – Ослик и сам это знал. Взять хотя бы историю с «Марком Марронье» и «Собакой Софи». Минуло четыре года с тех пор, как он расстался с ними. Он исписал всю голову своими текстами, но боль не проходила.

Спустя четверть часа Генри подъехал к Tate Modern, вышел из машины и подобрался к реке. Набережная была пустынна. Лишь метрах в двадцати от него – то ли дрались, то ли занимались любовью (и не поймёшь сразу) какие-то люди.

Галерея современного искусства Tate Modern входит в состав группы Tate (музеи в Лондоне, Ливерпуле и Сент-Айвс) и предлагает коллекцию произведений арта, созданных в XX веке и создаваемых по всему миру в настоящее время. Галерея открыта в 2000 году в помещении бывшей электростанции Bankside Power Station на южном берегу Темзы напротив собора Святого Павла. Кроме традиционных выставок известных мастеров Tate Modern успешно реализует различные программы и для новых художников. Взять хотя бы программу «Национальная молодежная сеть визуальных искусств». По замыслу устроителей программа должна вовлечь в мир современного искусства до 80 тысяч молодых людей. Спонсор проекта – фонд Пола Хэмлина, который за 25 лет своего существования выделил в качестве субсидий порядка 200 миллионов фунтов.

Ослик время от времени приезжал сюда, привлекаемый невероятным ощущением комфорта и спокойствия. В отличие от многих других мест, здесь он чувствовал не только доброе отношение к себе, но и словно какое-то единение с окружающими людьми. Доведись ему прыгнуть в Темзу, его не просто спасут («Здравствуйте, господин Фрейд, можно и мне кокаину?»), но и докопаются до истины («Пожалуйста, но сначала узнаем истинную причину ваших бед»).

Честно сказать, он не прыгал и никто не докапывался, если только не он сам. Генри приезжал сюда с регулярностью компьютера, как будто предчувствовал некую перемену. Важную перемену в жизни, что и случилось.

Сегодня он встретит Ингрид Ренар. Это будет первая с нею встреча, в значительной степени предопределившая его дальнейшую эволюцию.

К счастью те двое, на которых он обратил внимание, не дрались, а и в самом деле занимались любовью. Ослик подошёл ближе, вынул сигареты и даже смог разглядеть их лица. Им было примерно по тридцать. Как и он сам, они явно переживали непростой период, прощаясь с иллюзиями юности – и насчёт окружающего мира, и по поводу себя. Тут тебе и необоснованная гордыня, и амбиции, и радужные планы на жизнь. Оставались семья и секс – последний рубеж оптимизма.