Джумпа Лахири - Низина

Ей вспоминается, как она стоит на балконе в северной Калькутте, беседует с Удаяном. Библиотека в Президенси-колледже, где он отыскивает ее иногда за столом, заваленным стопками книг, чьи раскрытые страницы шевелит ветерок от гигантского вентилятора на потолке. Он молча стоит у нее за спиной — ждет, когда она почувствует его присутствие.

Ей вспоминается, как она читает провезенные контрабандой книги, их можно было раздобыть на книжном развале рядом с Санскрит-колледжем, где Удаян брал свою запрещенную литературу. Как она заказывает иностранные издания по почте. Как просиживает часами напролет за картотекой в читальном зале в Президенси, потом в Род-Айленде и даже в Калифорнии. Выписывает карандашом индексы и номера, затем ищет нужную книгу в рядах стеллажей. Вспоминаются отчетливо целые главы из прочитанных книг, точные места в них, где можно найти интересующую информацию. И набитая книгами сумка, ремень режет плечо, когда она идет домой.

Гори никуда не может деться от этих образов, она теперь житель виртуального мира, есть и ее след в этом море информации, в этом океане человеческих знаний, доминирующем теперь на земной поверхности. На веб-сайте колледжа размещена сравнительно недавняя ее фотография в профиль, перечень курсов, которые она читает, ее послужной список — ученые степени, публикации, участие в симпозиумах и конференциях, ее научные связи. Даже ее электронный адрес и почтовый адрес ее кафедры — на случай, если кому-то понадобится послать ей что-то или как-то с ней связаться.

Если покопаться в Интернете подольше, то можно найти ее фамилию в списке ученых — историков, социологов, принимающих регулярное участие в организованной университетом Беркли научной дискуссии. Там даже показано, как она входит в аудиторию, садится за стол с табличкой с ее именем. Внимательно слушает, заглядывает в свои каталогизированные записи, как обменивается мнением с остальными участниками дискуссии.

Словом, информации много. Очень много. Но все же недостаточно. В этом мире исчезающих тайн и загадок остается еще много белых пятен.

Она нашла в Интернете Субхаша — он работает все в той же лаборатории в Род-Айленде, нашла его опубликованные статьи по океанографии.

Но только один раз за все время всевозможных поисков по Интернету она не удержалась и начала искать там Удаяна. Но, как она и предполагала, во всем этом море информации не нашлось ни одного упоминания о его деятельности. В то время в Калькутте были сотни таких, как он, — безвестных добровольных бойцов, посвятивших свою жизнь борьбе и этой борьбе ее отдавших. Его вклад в эту борьбу не был отдельно замечен, полицейская расправа над ним была нормой того времени.

В Интернете нет и Белы. Набираешь ее имя, и поисковик не выдает никаких сведений. Никакого университета, никакой фирмы, никаких ссылок на средства массовой информации. Ни фотографии, вообще ничего.

Правда, это ни о чем не говорит. Это означает только то, что Бела не существует в пространстве, где Гори могла бы почерпнуть информацию о ней. Только то, что дочь отказывает Гори в доступе к ней. Гори интересно: этот отказ действует в международном Интернете или только в Америке? Сознательный ли это выбор Белы, действительно ли это желание оградить себя от попытки контактов извне?

Только брат Манаш разыскал ее через Интернет. Написал ей на электронный адрес, спрашивал, как у нее дела, собирается ли навестить его в Калькутте. Она написала ответ, сообщила, что рассталась с Субхашем, а про Белу ей мало известно, знает только, что та вышла замуж.

И все же Гори продолжает свои поиски в Интернете, и эти поиски каждый раз оканчиваются неудачей. Она знает точно одно: если сама не будет искать, то Бела к ней не придет. И обратиться к Субхашу Гори не осмеливается. Такое желание бьется в ней, как только что пойманная рыбина. Она даже набирает в поисковике его имя, но потом рука ее застывает. И надежда гаснет в ней по мере того, как утихает ее порыв.

В ее электронной почте вдруг вылезло имя — Дипанкар Бисвас. Студент-бенгалец когда-то учился у нее. Он родился в тот же год, что и Бела, вырос в пригороде Хьюстона. Она испытывала к нему легкую материнскую нежность, они даже разговаривали иногда по-бенгальски. Глядя на него, она тогда представляла себе, какой примерно вырастет Бела.

На лето он уезжал в Калькутту, жил у бабушки и дедушки на улице Джамир-Лейн. Как-то она слышала: он намеревался поехать туда работать школьным учителем, но оказалось, не поехал, передумал. Объяснил ей в одном из электронных писем, что устроился здесь, в Америке, преподавателем политэкономии в колледже, специализирующемся по региону Южной Азии. Сказал ей, что это она повлияла на его решение.