Яна Гривковская - Бисер

Что такое Франция? Это самый мрачный slowfood на Земле с пустыми бокалами на столах на протяжении всего вечера.

Случайная встреча с официантом в этом месте расценивается как встреча с Марией Магдаленой.

Пошел второй час, как мне несут апельсиновый сквош.

За столом — тишина. Тоник не может оторваться от виски, Адео озабоченно тычет в Blackberry. Вики, стряхнув беспризорную копну волос с белых плеч, обнажает тонкую шею и эротично всасывается в сигарету, чтобы вызвать в своем поджаром быке сексуальный рецидив. Теперь она даже курит в противоположную от его лица сторону, чтобы пепел не летел на этого оленя.

Как только Вики пытается что-то у него спросить, он тут же небрежно целует ее в висок и лениво отворачивается в надежде, что она наконец угомонится и отстанет от него.

Так-так. Похоже, между голубой и розовой планетами возникла сырость, в которой очень быстро размножились червячки и микроскопические грибочки?

Жаль, у меня нет с собой фотоаппарата, на фотографиях было бы отчетливо видно, кто кого любит больше. В ожидании вспышки Вики прильнула бы к Адео всем своим организмом, а он превратился бы в бессердечного египетского сфинкса с кривым выражением рта, будто его сейчас стошнит. Вот он, типичный дуэт из серии «Моей любви хватит на нас обоих».

Не обессудьте, я — заядлый скептик и идеалист, и каждый раз пытаюсь не упустить возможности стать дипломатичной, но в итоге никогда не упускаю возможности упустить эту возможность. Еще раз прошу прощения, что опять свернула не туда. Обещаю, я стану добрее и постараюсь больше не трогать ничего чужого…

Делаю глоток своего любимого чая. «Лапсан сушон» пахнет лыжной мазью.

Случайно повернувшись направо, вижу в двух миллиметрах от себя лицо Адео. Это в корне подрывает мое хорошее настроение.

Эротично облизнув губы ярко-красным языком, он подмигивает мне своим правым глазом, со всех сторон покрытым мелкими черными ворсинками, как у экзотических пауков, и, плотно прислонившись к моему телу, тянет руку за голубым коктейлем, напоминающим жидкость для мытья стекол.

G-zus милостивый, я даже поперхнулась. Он со мной флиртует?

Похоже, после встречи с Вики свои полигамные наклонности Адео не смог истребить в себе полностью, хотя старательно над этим работал. Мне сразу следовало проверить наличие любовниц в его жизни. Под давлением моей экстренной комиссии дисциплинарного комитета он быстренько распустил бы свою куриную сборную, оставшись верным только Вики. Она ведь не очередной аэродром для временных посадок? И он ведь действительно ее любит, правда?

С Адео мы продолжаем занимаемся плотным взаимоизучением. Вики гладит его косматую шерсть на руке, скоро там появятся катышки.

Тоник сидит в стороне, слегка подшофе и со злобной физиономией. От его кислотного взгляда у меня сейчас слезет кожа. Похоже, он рассекретил порочные умыслы этого латинского рецидивиста и сейчас либо убьет нас обоих, либо сделает себе харакири…

— Я тебе случайно не мешаю раскрепощаться с этим чернокнижником? — громко восклицает мой любимый.

Ресторанный персонал на всякий случай прижался к стене и примерз к полу.

— Не обращайте внимания, Ник шутит, — неубедительно пытаюсь оживить застывшее лицо Вики.

— Ник не шутит! — перебил внятный голос моего покровителя…

И после мне был выдан короткометражный «Метро-Голдвин Майер представляет». Слава богам, Чудесный отвел меня в сторонку, чтобы я смогла насладиться его вокальным словоизвержением отдельно от присутствующих.

Даже официанты прокляли злорадное стечение обстоятельств, когда им довелось оказаться в непосредственной близости от нашего интеллигентного столика.

Заметьте, возмущения Ника изливаются на чистейшем русском, чтобы сохранить таинство стычки и не позволить Адео заподозрить, что данная ссора как-то связана с ним…

Стою под пушистой струей летящих слюней, как под душем. Гости ресторана многое потеряли, не выучив русский язык, ведь такого количества непечатных терминов на одну молекулу воздуха им не удалось бы услышать даже на прилавках иранского рынка.

Ямайка! Гвинея! Персидский залив! Слышите громовые раскаты? Не пугайтесь, это Чудесный сегодня не в духе. Сейчас его жесткий черепной диск с памятью 500 терабайт начнет выдавать мне все имеющиеся в архиве сведения о моем плохом поведении, к которым он когда-то великодушно снизошел, отчего я по гроб жизни обязана целовать носы его турецких туфель.