Сара Батлер - Десять вещей, которые я теперь знаю о любви

— А мне идти обязательно?

— Да, обязательно. Как там кухня, кстати? Дело уже движется?

— Все нормально.

Я смотрю на темно-синюю наволочку.

— С тобой все хорошо, Алиса? Ты сегодня ела?

— Да, все в порядке.

— Нет ничего стыдного в том, чтобы открыться кому-то.

Я вожу пальцем вверх-вниз по подушке.

— Знаешь, я тут недавно поняла, что никогда не отказалась бы от тебя или Си. Даже от Си. Не представляю, что и думать об этом.

— Алиса, я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты переживаешь из-за дома, в этом дело?

— Я уезжаю, Тилли. Скоро.

— Куда?

Переворачиваюсь на спину:

— Куда-то далеко. Наверно, в Индию. Сначала в Дели, а потом в Варанаси или в Бангалор.

Перекатываю эти слова на языке. Стоит только произнести их вслух, как мои легкие наполняются кислородом.

— Нет, скорее в Дели. Или в Токио.

— Нельзя все время убегать, Алиса.

Лежу и слушаю тишину в трубке.

— Прости, — произносит она наконец.

— Мне не кажется, что это бегство. Это жизнь. Вот что значит жить.

Сестра замолкает на пару минут. За окном воет сирена, сначала совсем близко, потом все дальше и дальше.

— Наверно, ты кочевница, — наконец говорит Тилли. — Как те люди в Китае, про которых ты рассказывала.

— В Монголии.

— Те, что живут в шатрах.

— Все правильно.

— Могу представить, как ты живешь в шатре.

Я улыбаюсь.

— Ловлю сурков, варю баранину, делаю водку из молока?

— Приобщаешься к природе. Просыпаешься по ночам и выходишь посмотреть на звезды.

Земля под босыми ногами. Самое огромное небо, которое только можно увидеть. И никого на мили вокруг.

— Я просто скучаю по тебе, когда ты уезжаешь, — говорит Тилли.

Смотрю на потолок, на одинокую люстру посреди белой равнины из штукатурки.

— И Си тоже.

Я хмыкаю:

— Спорим, Си приятнее знать, что я на другом конце света.

— Тебе стоит больше ей доверять, Алиса. Она любит тебя, хотя ты этого и не замечаешь.

Шон с помощником приходят ровно в восемь тридцать. Я выглядываю в окно гостиной, чтобы убедиться, что это они, и только потом открываю дверь.

— Это Джефф, — представляет напарника Шон. — Пишется с двумя «ф» на конце.

Джефф — высокий худощавый парень лет двадцати пяти, бледнокожий, жгучий брюнет с растрепанной бородой и бегающими глазами. Пожимаю руку и чувствую, что его ладонь взмокла. Прежде чем закрыть дверь, я бросаю взгляд на крыльцо, но там пусто.

— Ну что, начнем все крушить? — говорит Шон. У него во рту поблескивает золотой зуб.

Я отвожу рабочих на кухню. Они стоят на пороге, окидывают ее взглядом. Завариваю чай, указываю на пачку печенья на столе. Объясняю, где ванная. Потом выдаю им комплект ключей и предупреждаю, что входная дверь заедает.

— Я буду наверху. Будет что-нибудь нужно — зовите.

И я убегаю.

Даже в кресле-качалке на чердаке, даже заткнув уши, я все равно слышу, как кухню разносят на части.

Ближе к середине дня я крадучись сползаю по лестнице. Кухню уже не узнать. Шкафчики содрали и сложили штабелем у стола. На стенах красуются свежие шрамы — глубокие выемки в штукатурке. Следы старой краски — цвета зеленого горошка — проступают под отслоившейся белой. Плита одиноко возвышается посреди кухни.

Улыбаюсь рабочим. Джефф весь в поту; большие капли стекают у него по вискам, по верхней губе. Рабочие покрыты пылью, в волосах у них застряли щепки и кусочки штукатурки. С трудом пробравшись среди разрухи, я выхожу в сад.

Мои растения выглядят сиротливо. Они уже подросли, но листочки теперь кажутся тоньше, слабее, чем в родном поддоне. Опускаюсь на колени и нежно поглаживаю каждое из них. Они уже начали отличаться друг от друга: у одних листья длинные и прямые, у других — широкие, с зубчатыми краями. «Давайте», — шепчу я им, а потом оглядываюсь, не видят ли меня рабочие. Газетный цветок завалился набок и пропитался водой. Поднимаю его с земли и кладу в урну.

Когда звонит Си, я думаю, стоит ли брать трубку.

— Ужин в шесть тридцать, — сообщает она.

— У меня все хорошо. Спасибо, что спросила.

— Просто хотела убедиться, что ты точно придешь.

— Тилли дала мне строгие указания.

— Хорошо. Стив может встретить тебя на станции. На каком поезде ты приезжаешь?

— Ты скучаешь по мне? — спрашиваю.

— О чем ты?

— Когда я уезжаю. Мне просто стало интересно, вспоминаешь ли ты обо мне хоть иногда.

— Конечно вспоминаю. С тобой все в порядке, Алиса?

— Строители ломают кухню.

— Они хорошо работают?