Джеймс Джонс - Отсюда и в вечность

Медленно и осторожно патрульная машина — это был «виллис» — подъехала и остановилась метрах в десяти от Прюитта. В ней сидели четверо перетрусивших военных полицейских. Он видел испуг на их лицах. Все четверо были в шлемах и с нарукавными повязками. Тот, что сидел рядом с водителем, не спускал глаз с Прюитта, держа над ветровым стеклом автомат.

— Кто идет?

— Свой.

Двое, сидевшие на заднем сиденье, начали неохотно, медленно вылезать из машины, все время держа пистолеты наготове: на стандартный вопрос был дан явно стандартный ответ.

— Подойди ближе, — писклявым голосом сказал тот, кто был ростом повыше. Подождав чуточку, он откашлялся.

И вот он, то есть Прюитт, задержанный своими же для выяснения его личности, медленно подходил к ним и думал о том, что сейчас, за какую-то короткую минуту его долгого и трудного пути, из-за хитрости с их стороны и глупости с его, все вдруг повернулось так, что они держат его судьбу в своих руках. Вот чем кончилось то, что началось почти год тому назад. Тогда он был старшим горнистом Хаустона. Потом последовала целая цепочка событий, которая привела его в гарнизонную тюрьму. И вот теперь он в руках четырех незнакомых ему людей, которые ничего не знают ни о нем, ни о его злоключениях.

— Стой! — снова скомандовал большой полицейский, внимательно разглядывая Прюитта. Его напарник, не опуская автомата, тоже уставился на Прюитта.

— Порядок, Гарри, — сказал старший наряда стоявшему рядом с ним капралу. — Это свой, солдат. Выключи прожектор.

Рослый полицейский и его напарник подошли к Прюитту.

— Какого черта ты здесь шатаешься, парень? — негодующе произнес старший наряда, сержант по званию. — Мы тут из-за тебя струхнули. Нам позвонили с шестнадцатой позиции и сказали, что кто-то ходит по пустырю. Мы думали, целый батальон парашютистов спустился сюда.

Теперь Прю понял. Кто-то видел его силуэт на фоне приглушенного света от фар патрульного «виллиса», за которым он следил, стоя на пустыре.

— Возвращаюсь на свои позиции, — ответил он.

— Та-ак. Какая позиция?

— Номер восемнадцать. Вниз по дороге.

— Восемнадцать, говоришь? Это какое хозяйство?

— Седьмая рота.

— А разве у вас не знают, что введен комендантский час?

— Знают.

— Так какого же ты дьявола болтаешься неизвестно где?

— Как раз иду к себе — навещал тут одну. Она живет прямо вон там. — Кивком головы Прюитт показал куда-то за пустырь.

— Увольнительная есть?

— Нет.

— Нет увольнительной? — сказал капрал таким тоном, что, мол, тогда и говорить больше не о чем. — Давай, берем его, и дело с концом. — Он был явно несговорчив. Сначала он перетрусил, теперь несколько отошел, даже убрал пистолет в кобуру, но был несговорчив.

— Не горячись, капрал Оливер, — сказал сержант.

— Мне, конечно, все равно, — ответил капрал.

— Скажи, приятель, а кто старший на восемнадцатой позиции? — спросил сержант.

— Старший сержант Чоут.

Полицейские переглянулись.

— Гарри, ты, случайно, не помнишь, кто старший на восемнадцатой позиции? — громким голосом спросил сержант, обращаясь к одному из тех, кто сидел в «виллисе».

Было слышно, что в «виллисе» шло совещание.

— Нет, — ответил наконец Гарри. — Но можем мигом выяснить. Это проще простого.

— Ну что ж, ладно, — сказал сержант. — Давайте прокатимся туда.

— Мне, конечно, все равно, — вставил капрал. — Но послушай меня: давай отправим его в участок. Что-то он мне кажется подозрительным, Фред. Посмотри на его обмундирование. Ведь он же в выходной форме, да еще накрахмаленной — прямо хрустит. Почему он вдруг в выходной форме? Да и форма-то не была в ротной каптерке с тех пор, как ее последний раз отдавали в стирку.

— А что случится, если мы прокатимся до расположения его роты? — спросил сержант.

— Мне все равно, — твердил свое капрал. — Но может всякое случиться. Вдруг он, например, нападет на нас?

— Ты что, спятил, что ли? Как же он может напасть на нас четверых?

— А что, если он, к примеру, стащил где-то это чистое обмундирование? — не унимался капрал. — Вдруг он диверсант? А его дружки залегли где-нибудь у дороги и поджидают, чтобы нас прирезать? Мне, конечно, все равно, но откуда нам знать, что он не шпион?

— Что ты на это скажешь, приятель? — спросил сержант Прюитта. — У тебя есть дружки, которые залегли у дороги и поджидают, чтобы нас прирезать?

— Никакой я не шпион, ну честное слово. Неужели я похож на шпиона?

Этого он никак не предвидел. Очутиться в полицейском участке по подозрению в шпионаже! Только этого ему и не хватало.