Эдуард Хруцкий - Истина

Он протянул ему фотографию.

Олег посмотрел на календарь. До приезда Лены осталось два дня. Не успеет он вернуться из Казахстана, не успеет.

— Слушай, Боря, я завтра улечу. Сколько пробуду в Петропавловске, неизвестно, а через два дня Лена прилетит.

— Ты номер рейса знаешь?

— Она должна позвонить завтра.

— Вот и прекрасно, — обрадовался Прохоров, — я сегодня домой смотаюсь, а завтра опять у тебя на боевое дежурство.

— Спасибо.

— В данной ситуации такое положение устраивает обе стороны, — многозначительно провозгласил Прохоров и поехал на сорок второй километр, на дачу к генералу Архипову, а затем в прокуратуру.

Оставшись один, Олег вновь мысленно возвращался к разговору со Стахурским, потом взял его объяснение, перечитал. Жаль, что он, как и Бурмин, не расспросил старика подробнее о времени оккупации. Бурмину были нужны детали, а ему тем более. Например, что это за фирма «Гильген», почему там должны были работать только служащие полиции? Да и что это за организация — Русская вспомогательная полиция? Конечно, Олег знал слово «полицай». Оно, как каинова печать, стояло на всех тех, кто изменил Родине. Но он воспринимал это слово чисто эмоционально. А для разговора с Сичкарем необходимо знать организацию этой службы, требования, которые предъявили оккупационные власти к поступающим на работу, ее функции.

А зачем он ломится в открытую дверь? Живет же в Москве чудный человек Сергей Петрович Брозуль. Он же просил звонить, обещая любую помощь.

Олег полистал записи, нашел нужный телефон, он начинался с цифр 292 — значит, Сергей Петрович живет где-то рядом.

Олег набрал номер. Мужской голос ответил сразу, словно ждал звонка.

— Да?

— Сергей Петрович?

— Да.

— Добрый вечер, вас майор милиции Наумов Олег Сергеевич беспокоит.

— Слушаю вас, Олег Сергеевич.

— Сергей Петрович, я хочу воспользоваться вашим любезным предложением и напроситься к вам в гости для консультации.

— Жду. Прекрасно, что зайдете именно сейчас, у меня два моих друга, вы их наблюдали на похоронах. Мой адрес — проезд Художественного театра, дом 2, квартира 7. Жду.

— Буду через пятнадцать минут.

Олег уже подошел к двери, как в спину зазвонил, словно выстрелил, телефон.

— Наумов.

— Олег, это Минаев.

Наумов узнал голос начальника уголовного розыска из Химок.

— Ты чего, Вася?

— Олег, тебе к нам приехать надо.

— Зачем, родной? У тебя день рождения?

— Да я не шучу. Сычев пришел.

— Валентин, что ли? Напои его чаем, Вася.

— Олег, дело очень серьезное. Ты знаешь, я бы не стал тебя беспокоить по пустякам. Он хочет говорить только с тобой.

Наумов посмотрел на часы. Вот же прыжки и гримасы жизни.

— Присылай машину через час пятнадцать к Центральному телеграфу.

— Будет.

Олег положил трубку, запер кабинет. Вот же странный до чего человек этот, Валька Сычев. Несколько лет назад Наумов брал его за разбойное нападение, работал с ним трудно, долго, но увидел главное: не все еще для парня потеряно.

А через года два получил из колонии письмо, в котором Сычев просил помочь его престарелой матери.

С письмом этим Олег пошел к начальнику политотдела. Полковник Шишканов прочел, подумал и сказал:

— Надо помочь. Кто знает, возможно, и вернем его людям.

Полковник позвонил в райком партии, попросил принять Наумова.

Секретарь райкома — милая, совсем молодая женщина выслушала Олега и спросила:

— А вы кем Сычеву приходитесь?

— Я его арестовывал.

Она долго, внимательно смотрела на Олега, потом подняла трубку телефона, позвонила в горкомхоз, и вопрос был немедленно решен.

Прощаясь, она улыбнулась:

— Ко мне со всякими просьбами приходили, но с такой… Я думаю, что вы правильно сделали. Воспитание добротой — очень сильное средство. Теперь буду следить за судьбой этого человека.

А полтора года назад Валька Сычев утром дождался Олега у входа в управление.

— Все, начальник, старому крышка. Устраивай на работу.

Олег устроил. Сычев хорошо работал, не пил, женился. Звонил Олегу регулярно, рассказывал новости. И вот надо же.

Только подходя к дому Брозуля, Олег вспомнил, что забыл снять оружие. Тяжелая кобура покровительственно похлопывала его по боку. Замотался он и совсем забыл о пистолете. Но ничего, идет в дом к старому солдату.

Брозуль открыл ему дверь, улыбнулся гостеприимно.

— Проходите, Олег Сергеевич, проходите.

Был он в сером нарядном костюме, с наградными колодками на пиджаке. Он мельком, но понимающе глянул на китель Наумова. И, видимо, остался доволен. Разбирался старый солдат в государственных отличиях. Разбирался.