Олег Фомин - Хлебный квест

Роман пожимает плечами спокойно, как буддийский монах.

— Так стильно.

В руке девчонки откуда-то молниеносно возникает косметичка, свежее творение оценивает зеркальце, по личику прыгает солнечный зайчик.

— Да, так лучше, — комментирует новую прическу контролерша, зеркальце столь же неуловимо, как у фокусницы, исчезает не пойми где.

Девчонка протягивает ворох сотен и полтинников.

— Держи. Тут четыре двести.

Роман принимает.

— Верю.

Валюта ныряет в куртку.

Девчонка протягивает руку.

— Юля.

Роман пожимает.

— Рома.

Автобус плавно примагничивается к остановке.

Юля отрывает билет, в пальцах — опять черт знает откуда — появляется авторучка, Юля пишет на обратной стороне билета, оплаченный клочок перекочевывает в ладонь Романа.

— Найдешь «ВКонтакте».

Роман читает: «Юлика Чижева».

Юля улыбается как в японском мультике: до ушей, ресницы сжимаются в две полоски, пальцы показывают няшную двойку.

Роман из солидарности показывает такую же, уголок губ приподнимается.

Автобус выпускает в сумеречную свежесть, Роман вдыхает бензин, после адского парфюм-коктейля с примесью пива его запах кажется даже приятным, бывшие пассажиры растекаются кто куда, двери глотают порцию новых. Кроссовки неторопливо шаркают вдоль тротуара, Роман озирается, в синей мгле пестрые неоновые звезды мерцают в завлекающем танце, приглашают войти и купить, под тенью тополей дремлет, как динозавр в пещере, крыльцо почтового отделения, у вывески магазина электроники пылает гигантская надпись «Мы открылись!».

Шипение, автобус трогается, Роман провожает взглядом, в окнах, будто в театре теней, мелькает шустрый силуэт с хвостиками…

Шаги учащаются, Роман держит курс домой, проехал всего-то остановку, не такая уж большая плата за новое знакомство и полную куртку денег. Карманы ритмично звенят монетами, словно за спиной цыганский табор с бубнами. Мимо ползут влюбленные пары, нестройно маршируют галдящие, смеющиеся компании, наверное, в кино, кафе или ночной клуб, одиночки устало спешат после работы под крыло домашнего уюта.

Медленно разбухает здание магазина, где Роману отказали в первый раз. Роман переходит по «зебре», инстинкт заставляет обойти стороной подозрительную компанию из двух лысых и мужика в кепке, магазин вырастает до реальных размеров. Не хочется иметь дело с теткой за прилавком, но не возвращаться же без хлеба, разменять удалось с таким трудом, квесты надо доводить до конца.

Стеклянная дверь распахивается, вылетает прилично одетый мужчина, комплекция внушительная, морда — кирпич: грубая и красная.

Мужчина тычет пальцем в глубину дверной глотки.

— Вы за это ответите!

Разворачивается, лапища судорожно извлекает из пиджака пачку сигарет, челюсти кусают один из торчащих фильтров, вытягивают.

— Бардак!

Пачка возвращается в пиджак, вместо нее зажигалка. Пара чирков, огонек, затяжка, дым. Мужчина смотрит на часы.

— Черт, опаздываю…

В другой руке ветерок треплет купюру в пять тысяч.

— Что, не меняют? — интересуется Роман.

— Да вообще оборзели, сволочи!

— Могу обменять, — предлагает Роман, — за сотню.

На Романа обрушивается взгляд такой, словно с драконом осмелилась заговорить блоха, мужчина не знает, то ли удивиться, то ли долбануть по черепу.

— Грабеж!

— Ну, мое дело предложить, — пожимает плечами Роман. — Решайте, что важнее, переплатить сотню или…

— Ладно, давай, коммерсант хренов…

Роман достает бумажки, ноздри щекочет аромат денежной краски, купюры шелестят, долго льется звон монет, кругляшки перетекают из ладони в ладонь.

— Куда столько мелочи?! — возмущается мужчина.

— Зато хватит на неделю.

Шорох, звон и блеск денег привлекают подозрительную компанию, двое лысых и один в кепке у столба с урной прихлебывают пиво, покуривают, сгорбленные фигуры делают вид, что заняты меж собой, но прищуренные глаза косятся в сторону Романа и партнера по размену.

Роман доплачивает из личной мелочи двадцать рублей, что ушли на проезд, экономическая операция завершена, кошелек мужчины разбух как насосавшийся клещ, лапища вытягивает пятитысячную купюру, за ней — сотню.

— На.

— Благодарю.

Роман прячет в куртку.

Мужчина вновь смотрит на часы, ругается, туша в деловом костюме уходит с напористостью ледокола, прохожие испуганно уступают, даже бандитского вида троица. Роман хотел спросить, почему тот не вернется, не купит, что собирался, но не успел.