Банана Ёсимото - Амрита

– У тебя аура изменилась.

– Да ну?! – сказала я и демонстративно замолчала.

Я рассматривала сияющие, полные надежды лица своих давних подруг, собравшихся у круглого столика в банкетном зале. Прелесть и молодость этих лиц намекала на какое-то необычное, только им принадлежащее будущее. В праздничных нарядах они казались мне прекрасными незнакомками, но стоило вглядеться в их наивные – как и прежде – лица, и становилось ясно, что ближе этих людей у меня никого нет.

Невеста со странным выражением кротости и смирения на лице уже сидела на своем месте. Жених, потупившись, стоял рядом, и на его лице тоже было это странное выражение. Я никогда раньше не видела этих двоих в столь удивительном состоянии. Они были похожи на экскурсантов, которые во что бы то ни стало должны сфотографироваться на фоне очередной достопримечательности и, оказавшись во втором ряду, неестественно тянут шеи, чтобы попасть в кадр.

«Зато платье она сама себе сшила», – подумала я.

Наверное, она сидела с недовольным, но милым лицом за тем самым маленьким столиком и шила свой наряд.

Я очень живо представила себе эту картину и неожиданно для себя по-настоящему растрогалась. Впервые за день.

К этому моменту в банкетном зале все стихло, потому что ведущий начал длинную приветственную речь, после которой все должны были, наконец, выпить, а потом и закусить. У меня уже живот подводило от голода, тесный костюм нещадно жал, к тому же выступающий говорил на редкость занудно – от всего этого я впала в состояние полно – го отупения. Которое, впрочем, довольно быстро сменилось волнующим ощущением, что вот именно сейчас я вспомню что-то очень важное.

Что же это могло быть?

… Есть события, которые не вызывают в душе Ничего кроме смертельной скуки в момент, когда происходят, и только позже, вспоминая о них, ты вдруг чувствуешь сожаление и тоскуешь о прошлом, и хочешь вернуть его…

Я вспомнила! Мы тогда учились школе: я и эти молодые женщины, которые сейчас стояли рядом со мной. В тот день я заснула на уроке.

Скучнейшая речь ведущего, его низкий голос, отражавшийся от высокого потолка, – это напомнило мне нашу классную комнату в тот послеполуденный час.

Если после здорового крепкого сна вдруг просыпаешься в пронизанной солнечными лучами классной комнате, то в первый момент не сразу понимаешь, где ты находишься. Потом вдруг слышишь монотонный голос учителя, который до этого не слышал. Только этот голос, никаких других звуков. Как будто все заранее было подготовлено для того, что бы ты окунулся в беззвучие. Запах сухой древесины, солнечный свет, шумящие за окном деревья. Люди, которые вместе с тобой находятся в этой комнате: твои сверстники, одноклассники, друзья. И уже чувствуется в воздухе общее оживление – вот-вот перемена. Отблеск от жестяного пенала танцует на потолке, еще десять минут – и прозвенит звонок, которого все так ждут. И это чудесное единение больше не повторится никогда в жизни, даже если все, кто был тогда там, вдруг окажутся здесь. Такое не повторяется… Это знание витало вокруг меня как легкий аромат духов. Непередаваемое чувство – как будто на мгновение мне на лицо упал ярчайший луч света.

Но вот, наконец, начался праздничный банкет. Попробовав шампанского и выпив некоторое количество пива и красного вина, я порядком опьянела и теперь занимала себя тем, что разглядывала подол платья невесты, который с шелестом скользил по полу. Оторваться от этого прекрасного зрелища было выше моих сил: на подоле сияли многочисленные бисерины, а вышивка была просто бесподобна.

Отец невесты выглядел как-то странно.

Он не был растроган или, скажем, недоволен – он просто стоял и смотрел прямо перед собой с отсутствующим видом. Как будто был не здесь, а где-то очень далеко.

Я вдруг вспомнила Миямото из углового дома. Хотя, казалось бы, кто она мне? Да никто.

А мой отец уже не здесь.

Если бы отец был жив, как бы он воспринял мое падение с лестницы? С каким бы видом выслушал новость о смерти сестры?

Я недолго размышляла над этим – все равно ответа мне никогда не узнать.

Мы часто помним об умерших только хорошее.

Но наши воспоминания очень далеки от того, что представлял собой человек при жизни, и чем больше времени проходит, тем меньше хранимый образ напоминает реального человека. И почти невозможно представить, каким же он был на самом деле. Вот он машет рукой. Вот смеется. Но нет – не разглядеть, не разобрать, не узнать…