Кристиане Ф. - Я, мои друзья и героин

Она совершенно ледяным тоном заявила, что всё, что там со мной происходит, ей совершенно неинтересно.

Я сказала: «Я не хочу, чтобы папа забрал меня отсюда. У тебя же родительские права! Ты же не можешь вот так бросить меня на произвол судьбы! Я останусь здесь, я больше не буду сбегать! Я клянусь тебе! Пожалуйста, сделай, чтобы папа отвязался от меня. Я должна здесь остаться! Мамочка, серьёзно! Я ведь умру иначе, верь мне!» Моя мама была нетерпелива и сказала: «Нет, нет – я тут не причём». И повесила трубку.

Я просто обалдела! Потом разозлилась… Сказала себе: «А пускай они поцелуют тебя в жопу! Всю твою жизнь никто о тебе не заботился. А теперь эти идиоты так и прыгают вокруг тебя – желание у них такое появилось! Они всё и всегда делали неправильно. Позволили тебе совершенно опуститься. Вот мама Кесси всегда заботилась, чтобы ее дочь не влипла! А твоим говнюкам родителям теперь внезапно кажется, что они знают, что там для тебя хорошо, что плохо. Козлы!» Я попросила сессию и чуть не убилась от усердия. Да, да: я хотела остаться в «Наркононе» и, быть может, вступить в их сайентологическую церковь. В любом случае, никто не сможет меня вытащить отсюда! Даже своим родителям я не позволю себя прикончить!

Через три дня снова пришёл мой отец, и мне пришлось спустится в бюро. Он сказал, что надо пойти с ним в собес по поводу денег, которые мама заплатила «Нарконону».

Я сказала: «Не, папочка – и не мечтай; я не пойду, я же тебя знаю! Если я пойду с тобой, это будет значить, что я вижу „Нарконон“ в последний раз! Нет, я не хочу умирать!» Тогда отец сунул боссам какой-то документ. Там говорилось, что он в полном праве забрать меня. Ну, и что замечательно: уполномочила его на это мама! Шефы «Нарконона» сказали, что делать нечего: мне придётся идти с отцом. Против его воли они ничего не могли.

Босс сказал на прощание, что мне не следует забывать мои упражнения. Всегда противостоять! Противостоять, мать вашу… Это слово было как магическим заклинанием в этой секте. Нужно было всему противостоять. Я подумала: ну и идиоты же вы! Мне тут некому противостоять! Я сейчас ухожу – ухожу, чтобы умереть! Всем же было понятно – я не выдержу и, самое позднее через две неделя, вмажусь. И это будет финиш! Да…, это был один из тех немногих моментов, когда я ясно сознавала своё положение. Отчаяние подсказывало мне, что «Нарконон» – единственное спасение, и я ревела как корова от ярости и безысходности.

Совершенно не могла собраться…

Мама Кристины:

После провала в «Наркононе» мой бывший супруг решил забрать Кристину к себе, чтобы её «наконец-то образумить», как он выразился! Это ни в коем случае не казалось мне правильным. Не говоря уже о том, что он не смог бы следить за Кристиной двадцать четыре часа в сутки, я просто не хотела передоверить ему дочь из-за наших с ним отношений. Тем более что младшая только что вернулась ко мне, сказав что отец слишком жестко обходился с ней.

Но я не знала, что делать, и надеялась, может быть ему и удастся своими методами справится с тем, с чем мне справиться не удалось. И скажу честно, подсознательно мне хотелось на время снять с себя ответственность. Со времени нашей первой попытки отколоться меня бросало то в жар, то в холод от новых надежд и нового отчаяния. И психически и физически я была у края, и тогда предложила её отцу подключиться.

Уже спустя три недели после первого откола, который Кристина и Детлеф так мучительно перенесли, скорый рецидив был мне как выстрелом в затылок. Мне позвонили из полиции на работу и сказали, что задержали Кристину на вокзале… Я должна её забрать…

Я сидела за своим письменным столом и тряслась. Каждые две минуты я смотрела на часы, – скорей бы четыре! Я не отваживалась уйти до конца рабочего дня. Я никому не могла довериться. Обе сослуживицы втоптали бы меня в землю, узнай они, в чём дело! Тут я поняла, о чем говорил отец Детлефа. Да, я тоже очень стыдилась в начале…

В отделении сидела зарёванная Кристина. Полицейский показал мне свежие следы на её руке и сказал, что Кристина была задержана на вокзале в «недвусмысленной позиции».

Что это была за «недвусмысленная позиция» я не поняла сначала. Наверное, опять просто не хотела понять! Кристина была и так глубоко несчастна тем, что снова сорвалась. Мы взялись за дело с самого начала. Теперь уже без Детлефа. Она сидела дома и настроена была вроде очень решительно. Я собралась с духом, и посвятила в ситуацию её классного руководителя. Он ужаснулся рассказанному, но поблагодарил меня за откровенность. От других родителей он такого не слышал. Он признался, что в школе становится всё больше и больше героинщиков, и сказал, что охотно помог бы Кристине, – вот только не знает, как…