Елена Хаецкая - Анахрон. Книга вторая

Сигизмунд сидел у себя в комнате, возле компьютера. Рядом притулилась Лантхильда — Виктория добыла ей веретено, и Лантхильда увлеченно пряла из собачьей шерсти.

На кухне уже третий час разговаривали вандалы — аттила, Вамба и Вавила. Аську аттила отослал — нечего, мол, женщине делать на совете воинов. Обиженная Аська утащила домой и Дидиса — эксплуатировать.

Сигизмунд разложил на столе все уставы, по которым трудился последние десять лет. За стеной снова горестно взревел Вавила — переваривал весть. Лантхильда озабоченно поворачивала голову на голос, косилась на Сигизмунда и снова возвращалась к прядению.

Четыре устава. Первый, еще допутчевый, отпечатан Натальей на пишущей машинке «Украина». Буква «о» со щербинкой. Наталья печатала у себя на работе, неумело тыча одним пальцем в клавиатуру.

Последний выведен на лазернике, красивые шрифты, оформлен титульный лист.

Навалились воспоминания — такие отчетливые, что Сигизмунд вдруг испугался: не начал ли Анахрон очередное перемещение? Потянулся, взял Лантхильду за теплую руку. Нет, здесь он, в комнате. Перечитывает уставы.

Впрочем, он помнил их почти наизусть.

Позвонили в дверь. Сигизмунд поднял глаза на часы. Боец Федор прибыл минута в минуту.

На кухне замолчали. Прислушивались. Потом снова начали гомонить.

Упругой походкой, настороженно поводя глазами, Федор проник в комнату. Метнул мгновенный взгляд в сторону Лантхильды.

— Дра-астис, — важно молвила Лантхильда.

Не отвечая, Федор опустился на краешек стула. Сигизмунд плюхнулся напротив него на тахту. Помолчали. Сигизмунд откровенно забавлялся. Он почти ВИДЕЛ, какие мысли ровным строем маршируют за федоровским лбом. Подозрения. Насчет него, Сигизмунда. Подозрения, конечно, тотальные и самые страшные. Международный наркобизнес, зомбирование, промышленный шпионаж, поставки оружия, чеченские деньги. Как его, Сигизмунда, в это дело втянули — в принципе, неважно. Возможно, компромат. Возможно, через эту белобрысую норвежскую девку.

Теперь — что делать ему, Федору. Надо как-то не засветиться. Не позволить себя скомпрометировать. Вырваться из ловушки.

Из-за стены донесся душераздирающий вавилин стон и грозный рык аттилы. Что-то глухо ударило в стену — похоже, аськин хахаль бился головой.

Федор ничем не выдал, что слышит. Только лицом закаменел.

— Ну что, Федор, чаю хочешь? — неловко спросил Сигизмунд.

— Спасибо, Сигизмунд Борисович, — отказался Федор. По всему было ясно, чего опасается Федор: как бы наркоты какой-нибудь ему в чай не подсыпали. Чтобы потом манипулировать.

Дождавшись, чтобы подозрительность Федора достигла апогея, Сигизмунд сказал:

— В общем так, Федор. Сядь удобней, расслабься. Приготовься молчать, слушать и, главное, всему верить, потому что сейчас я расскажу тебе всю правду.

Федор приготовился умереть с честью.

Впервые в жизни Сигизмунд видел Федора растерянным. Наконец выговорил:

— А вы про это кому-нибудь еще… Сигизмунд Борисович… ведь как мошки сгибнем! Свои же спецслужбы уберут…

— Еще двое знают, — сказал Сигизмунд, — но они в деле. Народ надежный. Там как в могиле.

— Хорошо, если так… Нет, Сигизмунд Борисович, ну вот не верится! Машина времени… Не бывает же…

— Вот и я еще зимой так думал. Но против фактов не попрешь. Нет, Федор, если бы я соврать хотел, я бы что-нибудь поумнее придумал.

В душе Федора с новой силой вспыхнули подозрения.

— А может, это и есть хитрость, — пробормотал он.

— Ну что мне — перед иконой для тебя поклястся? — взорвался Сигизмунд.

В дверь неожиданно всунулся опухший от слез Вавила.

— Сигисмундс! Курит ест?

Федор поглядел на него с тяжким недоверием. Вавила в ответ царапнул неприязненным взглядом водянистых голубых глаз.

— Лови! — Сигизмунд бросил Вавиле пачку.

Вавила скрылся. Федор проводил его глазами.

— Это и есть тот… древний?

— В общем, да. Идем, я тебя с ними познакомлю.

Сильно сомневаясь в том, что это необходимо, Федор тем не менее храбро двинулся в самое логово.

Вандальское совещание уже выдохлось. Монотонно гудела вытяжка. В углу, нахохлившись, сидел Вавила — нелепый в куцом малиновом пиджаке, несчастный и потный. Вамба был зеленоват — ему не следовало так много курить.

Валамир восседал на самом видном месте, выпрямив спину и откинув голову. Длинные седые волосы он заплел в две косы, однако бисерным хайратничком не пренебрег — видать, нравилось. Помешивал ложечкой чай, хмурился.