Кевин Милн - Шаги навстречу

— Бывало и быстрее, — игриво отвечаю я. — Потому что я тоже только что заработала двадцать очков.

— Как это?

— Я отвечала на поцелуи. — Теперь эта игра становилась именно такой, как я и надеялась!

— А ваша мама хитрая лиса, ребята. — Он опять хватает меня в охапку, пока я не успела выскользнуть — на самом деле я и не пыталась, — и запечатлевает двадцать поцелуев у меня на щеке. — Вот так! Эти двадцать очков только мои. Если мне придется поцелуями добиться победы в этой игре, я так и сделаю. — Он на секунду умолкает. — И не говори, что твоя щека целовала меня в ответ.

— Если ты так намерен играть, я уж точно не стану тебя останавливать.

Мы долго-долго не сводим глаз друг с друга. Мы часто обменивались с мужем подобными нежными взглядами до того, как жизнь стала слишком сложной. Когда Делл перестает мною восхищаться, он поворачивается к Кейду:

— А ты что скажешь? Не хочешь опробовать эту стратегию с сестрами? Поцелуй — легкое очко.

— Нет… ни за что.

Энн делает вид, что обиделась.

— Что?! Ты слишком хорош, чтобы меня поцеловать?

— Нет, я просто…

Она протискивается вперед и тычет пальцем себе в щеку:

— Тогда давай. Это ты поднял шумиху, что я нецелованная. Будь мужчиной, Кейд, поцелуй меня сейчас же.

Смущенный Кейд делает два больших шага назад. Я уже хочу сказать ему, какой он милый, когда краснеет, но потом он открывает свой мерзкий одиннадцатилетний ротик и говорит:

— Прости, Энн, твоей последней надеждой на поцелуй был Тэннер. Но ты ее проворонила.

Кажется, что в комнате внезапно образовался вакуум.

Энн выравнивает спину с таким видом, как будто ее ударили ножом.

Последние пару дней мы старательно избегаем употреблять слово на букву «Т», и Энн достойно повела себя, делая вид, что ее нисколько не задело то, что она видела Тэннера с другой девушкой. Однако одного взгляда на ее лицо достаточно, чтобы понять: игра окончена.

— Игра это или нет, — шипит она, — это было жестоко. Я не говорю, что ненавижу тебя, Кейд, но прямо сейчас… Не стану отрицать, что это не так. — Она разворачивается на каблуках и выбегает из комнаты.

— Да, парень, — медленно произносит Бри, — ты просто ее раздавил.

— Я… я не хотел. Само вырвалось.

— Ты должен извиниться, — говорит Делл.

— Знаю. Я извинюсь.

— Пусть сначала остынет, — говорю я обоим. — Энн нужно время, чтобы она готова была разговаривать.

Кейд в ответ кивает.

Делл долго разочарованно смотрит на сына.

— Нам с мамой нужно ненадолго уехать. — При этом он смотрит на меня с такой нежностью, что я почти забываю, что наша дочь только что выбежала в слезах. — Скорее всего, мы вернемся к обеду, поэтому приготовьте себе что-нибудь поесть. И присматривайте за Энн. Кейд, ты отвечаешь за то, чтобы на ее лице появилась улыбка.

— Хорошо, — бормочет Кейд.

— Да, у меня небольшой сюрприз. Чтобы заработать еще очко, я заказал столик на ужин в «Стефани Инн» — одном из любимых маминых ресторанчиков.

Я чувствую, как сердце подпрыгивает от радости.

— Правда?

— Угу. Подумал, что дети тоже обрадуются, поэтому пойдем туда все вместе. — Он поворачивается к Кейду и Бри: — Ресторанчик на пляже, поэтому я подумал, что мы можем пройтись пешком. Выходим в пять часов, поэтому сообщите Энн, чтобы она тоже была готова.

— Ты не можешь уйти одна, — говорю я Бри, когда уехали родители.

Она направляется к задней двери в своих шлепанцах.

— Конечно, могу. Смотри! — Сестра открывает дверь и выходит на террасу, не сбавляя шага.

Я бегу за ней.

— А как же Энн?

— Пока мама с папой не вернулись, она — твоя проблема. Не собираюсь весь день просидеть в четырех стенах, когда это не входит в мои обязанности.

Я смотрю ей вслед, когда минуту спустя она на цыпочках пересекает лужайку, выходит на песок и шагает на север по пляжу.

— Отлично! — бормочу я, возвращаясь в дом. — А я тут торчи.

Хотя сам виноват. Если бы я не открывал свой рот, не вспоминал о Тэннере, Энн сейчас бы не рыдала наверху, а мне не пришлось бы с ней нянчиться. Мне очень ее жалко. Я хочу сказать… я не хотел поступить так по-идиотски.

Через какое-то время я поднимаюсь к Энн в спальню, чтобы поговорить, но она меня не впускает. Только отвечает сквозь запертую дверь:

— Уходи, Кейд. У меня нет настроения разговаривать.

Чуть позже я пытаюсь еще раз.

А потом еще раз.

— Прекрасно, — восклицаю я после четвертой попытки, — но только не говори потом, что я не пытался. Да, и за дверью я оставляю твои лекарства. Мама говорит, что ты уже два дня их не принимаешь. Если ты злишься на Тэннера, это совсем на значит, что можно бросить принимать лекарства. И папа сказал, что ты к пяти должна быть готова — мы идем на ужин в «Стефани Инн». В шортах не пускают, но в штанах и шлепанцах — можно. Да, и на всякий случай… я на самом деле сожалею о том, что сказал.