Мартина Боргер - Кошачьи язычки

Я вскочила, опрокинув стул и схватила сумочку. — Я ухожу, — сказала я. — Не смейте идти за мной.

Поздно. Теперь ничего не остановить. Это как костяшки домино, заденешь одну — попадают все. Одна за другой. Милость Твоя до небес, истина Твоя до облаков.

Все-таки расплатиться она не забыла. Швырнула на стол пару купюр, прошипела что-то невнятное смущенному мэтру и потрясенному молодому официанту, сорвала пальто с вешалки и выскочила наружу. Как в подобной ситуации должна себя вести настоящая светская женщина? Клер должна знать, но она сидит как истукан, уставившись в пустоту. Какого черта! Что с ней?

— Я тоже делаю ноги, — сказала я со всем самообладанием, на какое еще была способна, и поднялась. — Что с тобой?

Она посмотрела на меня отсутствующим взглядом, потом, не говоря ни слова, встала. Может, решила наказать меня пренебрежением? Не удивлюсь, это в ее стиле.

— Извини, Клер, — пробормотала я. — Я испортила тебе вечер. Не говоря уж о Норе. Но я больше не могла терпеть, ты хоть меня пойми. Может, сегодня день правды?

Она позволила мэтру помочь ей надеть пальто, пока я совершенно самостоятельно натягивала на себя куртку.

— Что такое правда? — сухо произнесла она. — И кого она интересует? Тебе ведь было нужно совсем другое.

Я уже почти дошла до двери:

— Да? Что же, скажи на милость.

— Реванш, — сказала она, нет, не сказала, а швырнула мне это слово, как кость собаке.

Я потащилась за ней следом, и мы вышли на холод. Дверь за нами бесшумно закрылась.

— Ну вот, ты ей и отплатила, — надевая перчатки, сказала она. — И как? Полегчало тебе?

— Не то слово, — ответила я. — Но ты многого не понимаешь. Тебе незнакомы такие низменные чувства.

— Ты так думаешь? — В ее глазах появился странный блеск, как будто она сейчас заплачет. Но нет, не заплакала. Наверное, извела весь запас слез в туалете на катере. — Я многое могла бы тебе порассказать о своей мстительности, — добавила она. — И о тех, кого я погубила. — И быстрым шагом пошла прочь.

А мне-то что теперь делать? Послать ее к черту или как? Я побежала за ней, попыталась схватить ее за рукав:

— Я ничего не поняла! О чем ты говорила? Объясни!

И тут я увидела Нору. Она сидела на ступеньках через два дома, нелепо скорчившись, уткнув лицо в ладони. Если ее рвет, подумала я, господи помилуй, что за ассортимент она сейчас выдает. Тыквенный сливочный суп-пюре, утиная печенка, пара бокалов «Помероля», хлеб и масло, да еще тот злополучный кусочек налима… Ну что ж, никому не мешает хорошенько проблеваться, — все порядочные немцы за границей всегда поступают именно так.

Клер тоже увидела ее. Помедлив минуту, она двинулась к ней.

— Пошли, — сказала она. — Вставай, Нора. Мы возвращаемся в отель.

Этим «мы» она как будто оттолкнула меня и заняла сторону Норы — обиженной и несчастной. Ну и катись, предательница! Бросаешь меня здесь, на холоде? Или ждешь, что я потащусь за тобой как побитая собака?

Нора поднялась и достала из кармана пальто носовой платок.

— Оставь меня, я пойду одна. — Звучно, как в трубу, высморкалась, всхлипнула еще пару раз. — Оставьте свое сочувствие при себе.

Как вам это понравится!

— Да кто здесь тебе сочувствует? — рявкнула я. — За кого ты себя принимаешь?

Она внезапно вскочила — вылитая фурия. Подлетела ко мне, шерсть дыбом, ни дать ни взять взбешенная кошка, того и гляди вцепится в лицо.

— Закрой свою пасть! — заорала она. — Признавайся, сколько это продолжалось у тебя с Ахимом? Или еще продолжается?

— Ничего больше не продолжается, — сказала я и отпихнула ее от себя. — Все кончилось. Но если тебе интересно, это я с ним порвала, а не он со мной. Если бы это зависело от него, он бы тебя уже бросил и жил бы со мной. Бабла у него теперь и своего до фига и больше. Но только он мне до задницы. Можешь владеть им до вашей совместной блаженной кончины.

По счастью, я вовремя увидела, как она замахнулась, и ее кулак просвистел в миллиметре от моего лица. Вообще-то у нее довольно сильный удар, не зря она играла в теннис, а починка зубов за бешеные деньги — последнее, что я могу себе сейчас позволить. Но ее замах ушел в пустоту, и она опять завыла.

Меня охватила холодная злоба.

— А ну прекрати сейчас же! — Я схватила ее за плечи и затрясла так, что ее голова начала подпрыгивать, как у куклы. — Что ты вообще себе думаешь? Что в твоей жизни и дальше будет одна только сахарная вата? Ты и так все получила задаром, сразу, не успела появиться на свет! Тебе всегда доставался самый жирный кусок! А трудностей не хочешь? Ты думаешь, это конец света, если у тебя мужик загулял? А про настоящие проблемы ты что-нибудь слыхала? Нет? Так я тебе могу рассказать!