Пенелопа Лайвли - Жаркий сезон

— Отлично. Превосходно. Значит, перспективы самые радужные?

— Она говорит, что скучала по нам.

— Разумеется.

— И я подозреваю, что общество матери…

— И это тоже. Я вам не говорила?

— Говорили. Вы очень меня поддержали. Гораздо больше, чем требовалось от вас по должности. Надеюсь, другие авторы вас так не мучают.

— С ними я говорю преимущественно про двоеточия и согласование существительных с причастными оборотами. И они не пишут книг про единорогов.

— Кстати, я к этому подбираюсь: хочу сказать, что скоро смогу взяться за новую главу.

— Рада слышать.

— Так что я буду звонить. Извините, что потревожил вас вечером, но уж очень хотелось поделиться радостью. — Крис умолкает, затем произносит неуверенно: — Все это время я понятия не имел, как у вас самой… ну, в семье…

— Я живу одна, — отвечает Полина. — Мои семейные кризисы давно в прошлом.

— Ой! — Голос у Криса смущенный и, может быть, немного пристыженный. — Извините. Я думал, может быть…

— Так что жду от вас отредактированный вариант главы про вервольфов, — улыбается Полина. — А пока послушайте моего совета и проявите как можно больше внимания к жене.

— Не жди Мориса, — говорит Тереза. — Поезжай, куда собиралась.

Среда. Тереза с утра пораньше подошла к Полининой двери, неся Люка на бедре.

— Хорошо, — неуверенно отвечает Полина. — Когда он обещал вернуться?

— В середине дня. Я отлично управлюсь.

Лицо у Терезы осунувшееся, под глазами круги. В них читается бессонная ночь, лихорадочный бег нестерпимых мыслей.

Люк запоздало решает поздороваться с бабушкой.

— Па! — лепечет он, сияя от счастья.

— Я только что сделала себе кофе, — говорит Полина. — Давай и тебе налью. Взбодришься немножко.

Тереза заходит на кухню. Стоит, покусывая губы.

— Думаю, ты уже все поняла.

Полина кивает.

— И наверное, раньше меня.

— Послушай, — говорит Полина. — Совершенно незачем…

Тереза садится:

— Ты мне вроде кофе обещала?

Полина наливает кофе в чашки с розочками. Кухня залита солнцем. Люк на полу самозабвенно изучает комочек пыли. Снаружи уже работает комбайн.

— Всю прошлую ночь, — говорит Тереза, — я думала, что сейчас он с ней в постели. Гадала, как она это устроила: сказала Джеймсу, что едет к родственникам, или что-нибудь в таком роде? Я позвонила в одиннадцать — его не было дома. Я, правда, и не рассчитывала его застать. Он сказал, что будет ужинать с приятелем, которого я не знаю. Так что, думаю, он был с ней. Мне хотелось под тем или иным предлогом позвонить Джеймсу, узнать, дома ли она. — Тереза видит, как напряглась Полина. — Нет, нет, я не позвонила. Только думала об этом в течение многих часов. Не знаю, понял ли уже Джеймс. Рано или поздно поймет.

Люк нашел Полинины очки. Она отбирает их, сует взамен яблоко.

— Я ничего подобного представить себе не могла, — говорит Тереза.

— Никто не может.

— Как будто тебе ударили под дых.

— Послушай, — снова начинает Полина, — совсем не обязательно…

— Да нет, все так и есть. Я один раз сняла трубку на другом аппарате и услышала их разговор. По голосам все было понятно. И я видела, как они друг на друга смотрят. Кстати, они больше сюда не приедут — она и Джеймс. Морис сказал.

— Ясно. А ты… ты, значит, говорила с Морисом? Что еще он сказал?

У Терезы губы сжимаются в ниточку. Она смотрит не на Полину, а за окно:

— Морис ничего особенно не говорит. Дает понять, что у меня паранойя. Ничего не отрицает и не подтверждает, только делает удивленные глаза и переводит разговор на другую тему. Сердится. Я начинаю чувствовать себя дурой. — Она смотрит на Полину. — Как такое может быть?

— Не знаю, — отвечает Полина. Но она знает.

— Морис говорит, например: «Не понимаю, почему ты так реагируешь». Или: «Я думал, Джеймс и Кэрол тебе нравятся». Смотрит на меня так, будто я подслушиваю через замочную скважину или читаю чужие письма. Уходит из комнаты, а в следующий раз ведет себя так, будто ничего не произошло. Говорит о другом. И даже… нежен со мной.

— Ясно, — отвечает Полина. Да, именно так оно и бывает.

— Я не знаю, на каком я свете. Уже готова поверить, что все сама выдумала. Потом слышу или вижу что-нибудь и понимаю: не выдумала.

Люк ударился о стол. Он плачет, Полина берет его на руки и успокаивает. Это избавляет ее от необходимости что-нибудь отвечать Терезе. Да тут ничего и не скажешь.

Тереза смотрит на Люка, но как будто его не видит:

— У меня такое чувство, будто я в черной яме. Я ничего похожего не могла даже вообразить себе. А сейчас я думаю…