Эдуардо Мендоса - Правда о деле Савольты

Девушки были некрасивы, одевались плохо и говорили банальности. Когда я находился рядом с ними, меня переполняла досада, и я с тоской вспоминал Тересу. Они беспрерывно подшучивали над моим холостяцким положением, а их мамаши обхаживали меня, приглядываясь с видом оценщиков и ублажая медовыми речами своден.

Моя семья жила более чем скромно не только из-за недостатка денег, но и потому, что в доме царил монастырский дух. Картезианский образ мыслей [20] Имеется в виду образ мыслей монахов, принадлежавших к монашескому ордену картезианцев, которые получили это название по первому монастырю, основанному в 1086 г. близ Гренобля в местности Шартрез. Монахи этого ордена жили в кельях, соблюдали строгий пост и налагали на себя обет молчания. заставлял их отказываться, я уж не говорю, от роскоши, но даже от элементарных удобств. В доме всегда стоял полумрак: солнце казалось им греховным и «пожирало ковровую ткань». Еда не имела вкуса, поскольку они не употребляли специй и приправ. А мерилом всего служила «просвирка». Мои сестры обрели вид монашек и скользили по комнатам, словно души в чистилище, касаясь стен и пытаясь пройти незамеченными. Они терпеть не могли выходить на улицу, а на людях начинали вести себя как патетичные марионетки, и страдали от собственной робости и неумения противостоять окружающему их миру.

И хотя они относились ко мне с нежностью, которой так жаждала моя душа, родной город надоел мне. Если бы я осел в нем на долгое время, мне пришлось бы искать себе работу, восстановить старый круг знакомств, жить в семье, отречься от женщин, отказаться от своих привычек. Поразмыслив как следует, я принял решение вернуться в Барселону. Сестры умоляли меня встретить с ними хотя бы Новый год. Я согласился, но решительно отверг их просьбы задержаться дольше. На следующий же день после Нового года, пресытившись ролью денди и тем, что меня здесь никто не понимал, я собрал свои вещи и снова сел в поезд.

Свидетельский документ приложения № 7-ж.

(Приобщается английский перевод, сделанный судебным переводчиком Гусманом Эрнандесом де Фенвик).

Барселона, 30–10-1918.

Извините, что я не сразу ответил, слишком уж мало было новостей, заслуживающих вашего внимания. Но несколько дней тому назад случилось нечто, на мой взгляд, важное, о чем и спешу вас уведомить. Дело в том, что снова арестовали Н. К. Г. за то, что он в голом виде попрошайничал на главной галерее собора. Так что он опять среди нас, но теперь его приговорили к шести месяцам лишения свободы, и он еще никогда не был таким взвинченным. Но самое главное, что у него изъяли личное имущество, среди которого, судя по словам моего приятеля из управления (о нем я уже писал вам в предыдущих письмах), оказались кое-какие бумаги, якобы не представлявшие ценности, и разные мелочи. Я сильно подозреваю, что «бумаги, не представлявшие ценности», на самом деле очень важные, вот только не знаю, как до них добраться. Что вы мне посоветуете? Всегда остаюсь к вашим услугам.

Остерегайтесь мавров, они сущие варвары и очень кровожадны.

С уважением

Бата, 10–11-1918.

Я слег в постель, измученный какой-то странной болезнью, которая изнуряет меня. Врачи говорят, что это тропическая лихорадка и что она пройдет, как только я покину здешние неприветливые края, но я уже не верю в свое выздоровление. Я заметно похудел, глаза ввалились, лицо стало небесно-голубого цвета и покрылось пятнами, которые страшно зудят. Всякий раз, глядя на себя в зеркало, я с ужасом замечаю, что болезнь моя прогрессирует. Я совершенно потерял сон, желудок отказывается принимать пищу, которую я с трудом заставляю себя проглатывать, в голове непрерывно звучит грохот барабанов, и стук этот, кажется, отдается во всем теле. Боюсь, что мы уже никогда не увидимся.

Что касается Н. К. Г., то пусть ему дадут кровяной колбасы с рисом и луком.

С приветом

Была половина десятого ненастного декабрьского вечера. На улице шел мерзкий проливной дождь. Роса Лопес Феррер, известная больше по прозвищу «Роса-Идеалистка», профессиональная проститутка, дважды судимая (один раз за продажу краденых вещей, а другой — за укрывательство опасного преступника, разыскиваемого полицией и впоследствии арестованного за участие в террористических действиях), отхлебнула глоток вина и тут же выплюнула, обрызгав посетителя, который вот уже некоторое время молча смотрел на нее.