Владимир Губайловский - Учитель цинизма

Но отношение к официальной идеологии (как и вообще к любой) было скептическим. Мы же видели ошибки и некорректные допущения, на которых эта идеология строилась. Впрочем, задумывались об этом не все и не часто.

Куда тяжелей было физикам с их стремлением не столько построить корректную теорию, сколько точно выяснить, как на самом деле все устроено в природе. С одной стороны, они видели те же официальные натяжки и передержки, с другой – эта некорректная теория их оскорбляла, поскольку очевидно подтасовывала истину. Именно физики чаще всего и становились диссидентами.

А про гуманитариев я вообще молчу. Они просто упирались в безнадежно исковерканный марксистско-ленинским наукоподобием язык и не могли сделать ни шагу.

14…В общаге гасят свет. Все постепенно укладываются в постели. Кто с подушкой, а кто и без подушки. И начинается разговор. На этот раз в комнате двое, и две кровати пустые.

– Сережа, чем ты сейчас занимаешься?

– Онанизмом, естественно. Чем же еще?

– Ну и как? Кайф достижим?

– Я гордо проигнорирую твой вопрос и назло тебе усну.

– Погоди. Давай лучше обсудим одну занятную проблему. Поговорим о вычислительных устройствах.

– Ты не заболел, часом? Тебе этих разговоров днем не хватает?

– Представь себе, не хватает. Кто со мной будет говорить о природе вычислительных устройств? О компьютерах или, там, программах – это запросто, но никак не о глобальных проблемах.

– О глобальных проблемах – это можно. Итак, что же нас в данном случае интересует?

– Мы будем исходить из того, что все вычислители – будь то человек или компьютер, все равно какой, механический или электронный, – обладают некоторыми общими свойствами. Все вычислители реализуют определенный принцип. Предположим, что такой принцип реально существует. И попробуем его сформулировать.

– Отчего не попробовать. Ты непонятно с какого бодуна постулируешь существование и единственность, а мне предлагаешь провести конструктивное доказательство?

– Ты догадлив как не знаю кто, просто не с кем сравнить.

– Спасибо на добром слове. Только можно я все-таки человека из этого списка исключу?

– Это можно. Для начала. Дальше будет видно.

– Ладно, человека ты как-нибудь сам пристроишь. Тогда принцип известен: всякое вычисление сводится к измерению некоторого параметра определенного физического явления, в каждом случае наблюдаемые явления и параметры будут разные. Для первого примера можно взять счетные палочки. Палочки помнишь?

– Палочки помню.

– У юного дарования, например у тебя, есть десять палочек, стаканчик и весы. Вес каждой палочки 1 грамм. Вес стаканчика – 10 граммов. Весы откалиброваны так, что если поставить на них пустой стаканчик, они покажут 0. Считать ты умеешь, а вот складывать пока еще не научился. Задача – сложить 3 и 5. Ты отсчитываешь 3 палочки и бросаешь их в стаканчик, потом отсчитываешь еще 5 палочек и тоже бросаешь в стаканчик. После этого ставишь стаканчик на весы и взвешиваешь. Весы показывают 8 граммов. Это и есть результат сложения. Взвешивание – это физический процесс, который мы используем для счета. Результат просто считывается с показателя весов. Вес и есть тот параметр физического явления, который позволяет тебе не пересчитывать все палочки, а сразу получить ответ. Компьютер работает точно так же: есть электрические схемы, которые реализуют функции алгебры логики, например «или», «и» и «не». Как ты знаешь, с их помощью можно выразить любую сколь угодно сложную функцию. Переключатели в цепи устанавливаешь в нужные значения: включено – 1, выключено – 0, а потом подаешь напряжение и получаешь значение функции – 0, если в цепи нет тока, 1 – если есть ток. То есть сразу получаешь значение, не вычисляя функцию вручную, а только измеряя ток на выходе. Точно так же, как в первом случае, когда мы измеряли вес. Вот тебе два примера физических явлений и два разных измеряемых параметра. Если ты придумаешь еще какое-нибудь физическое явление, которое можно сходным образом приспособить, то получишь новый вид компьютера. Все просто, как грабли. Природа сама все считает, ты только научись задавать ей вопросы и понимать ответы.

– А я думал, ты начнешь с того монаха средневекового, которого арабы съели.

– Никто его не ел.

– Ну как-то по-другому замочили.

– Замочили, это точно. Звали его Раймунд Луллий. Жил он в XIII веке. Монахом он не был. Побили его камнями. А в целом все верно.