Сергей Кузнечихин - БИЧ-Рыба (сборник)

Договорились встретиться на вокзале без пятнадцати десять.

Вечером из дому вышел – небо нездорового цвета, и духотища опять же – вроде как дождь собирается. Идти, думаю, или нет. Дорога до вокзала недолгая, отправился для очистки совести. А игроки уж там. Нервничают. Ольховик заверяет, что слышал по радио, будто бы дождь обещали. Сашка вообще привык за главного выступать, каждый год то старостой, то комсоргом выбирали, и на вокзале сразу же два шага вперед – и обсуждать повестку дня. А первым предложением – не разойтись ли по домам, пока дождик не начался. Ехидненько так предложил. Генка заменжевался – я, мол, как все. А что все? Ясно, что каждому по отдельности хочется домой, под надежную крышу, только сознаваться в этом никому не хочется. Сашка провокацию подпустил и ждет. Я смекнул, что он ждет, когда мы запаникуем, и молчу. Но всех удивил Кирюха. Уперся – и ни шагу назад. Уговор дороже денег. Колоду из кармана выхватил и быстренько сдавать, а если карты на кону, то отговорки уже не в счет. Взялся – ходи.

Но на игру его уже не хватило. Зашел, что называется, не в свою масть. И карта вроде нормальная пришла, так нет же, разбазарил козырей и остался ни с чем. Глубокий нокаут. Генка от радости чуть ли не визжал.

– На выход! – кричит. – Уговор дороже денег!

Я, грешным делом, думал, что Кирюха начнет изворачиваться, вечно у него отговорки находились. А тут, как партизан, молчит, терпит. Подъехали к разъезду. Кирюха вздохнул, подобрал с пола газетку затоптанную, поднял ее над головою, вроде как на случай дождя, и под нашим конвоем подался из вагона, да и спрыгнул-то прямо в лужу – это уже явный перебор… Но сам ведь игру придумал.

Он остался, а мы поехали дальше. Генка продолжает духариться: теперь, мол, очередь за молодым, выставим пернатого, авось дождичек начнется, пусть подрастет. За молодого, разумеется, меня держит. А пернатым меня звали, потому что фамилия птичья.

– Сам, – говорю, – не вылети.

А он в философию пускается:

– Ерунда, мне в техникуме не повезло, значит, здесь будет все нормально.

Достойное утешение нашел, ничего не скажешь. И самое интересное, что он почти угадал. Карта мне пришла жиденькая, можно было и не играя сдаваться. Но Сашка распорядился по-своему – он собрал верхушку козырей и держал игру; кому вылетать, зависело от него, и выгоднее было топить меня, потому как сидел под моей рукой, – но он почему-то пожертвовал Генкой. А тот сразу в хай:

– Сговорились! Не считается! Или будем переигрывать, или я никуда не пойду. Сяду здесь, и ничего вы со мною не сделаете.

И действительно, что можно сделать с человеком, для которого не существует законов чести?

Да тут еще здоровенный дядька услышал наш базар и подошел. Поинтересовался, не на деньги ли играем. И поинтересовался именно у Генки, потому как догадался, кто в проигрыше и кому предстоит расплачиваться. Но у того хватило ума сказать, что играем на щелбаны. А за это дяденька ему тут же и выговорил:

– В таком случае, парень, ты не прав. Коли проиграл – подставляй. Сам-то, поди, горазд лупить, вон клешня какая.

Мы для вида засмеялись, а когда мужик отошел, Сашка высказал должнику – не громко, но вразумительно, – что если он не вылезет из вагона, то вылезем мы, только жизнь его после этого дня станет очень и очень грустная. И Кирюху в пример привел, дескать, на что уж хиляк, а держался как настоящий мужчина.

Генка закис. Крыть было нечем. И чтобы хоть как-то отвлечь нас от военных мыслей, предложил, пока мотовоз ползет до остановки, сыграть просто так, чтобы время убить. Но Сашка его тут же окоротил:

– Нет, Генаша, если ты сейчас сойдешь, завтра мы с тобой, может быть, и поиграем, а пока, извини… Страшно, конечно, одному, но Кирюхе тоже невесело было.

Нашел чем пронять – кому хочется оставаться без друзей, да еще и трусом прослыть?

Высадили. Ноги он не проиграл, так что бежать было на чем. Остались вдвоем. Пока с Генкой склочничали, вроде как союзниками сделались. Но игра-то не кончилась. Да тут еще гром как хрястнет, вагон чуть ли не подпрыгнул. И дождик влупил. Сашка колоду в руки взял, тасует, а сдавать не спешит. Я тоже не тороплю. Сижу, прикидываю – если протянуть время, то можно до моста не успеть разыграть партию, тогда уже волей-неволей придется ехать до конечной в сухом и теплом вагоне. А на мосту, между прочим, даже будки нет, чтобы сильный дождь переждать. Оказалось, что и Сашка об этом же думал. Может, так и протянули бы, но он возьми да и предложи – давай, дескать, на ничью. Говорит вроде как в шутку, а ухмыляется так самодовольно, будто подарок мне делает. И абсолютно уверен, что я обрадуюсь его подарку и с благодарностями полезу. Это меня и взбесило.