Сергей Кузнечихин - БИЧ-Рыба (сборник)

Смотрю на него: смешно рассказывает, а смеяться боюсь. Не до шуток мужику. Хорошо еще, у меня пиво было, правда абаканское, но здесь уж не до капризов. Прими, говорю, успокойся. Выпил две бутылки подряд и вроде как в себя начал приходить, но вдруг спрашивает:

– А может, он сквозь одежду видит?

Снова черта вспомнил. Пришлось еще пару пива открывать. Кое-как успокоился. А потом уже признался, как хотел за Михалыча отомстить и что из этого получилось. Просил никому не рассказывать. Я, конечно, молчал.

А теперь время прошло, судьба по разным городам развела. Да и жив ли… Его хоть и называли Толиком, как молодого, а мужику и тогда уже полтинник был, если не больше.

Хороший специалист без придури – вроде как и не совсем хороший. Философы давно сказали, что у каждого специалиста должен быть свой флюс. Встречал я мужиков, которые крепко знали дело, а флюса не имели… и никакого им почета, никакого уважения. Начальство, разумеется, на них ездило, но настоящей народной любви не наблюдалось. Народу в тонкостях ремесла разобраться нелегко, попробуй высмотри эти тонкости, а флюс – он сразу в глаза бросается.

Был такой турбинист Гуменюк. Рядом с Михалычем его, конечно, никто не ставил. Работал мужик нормально, что положено – делал. Однако авторитетом не пользовался. Собственную правоту каждый раз доказывать приходилось, даже своим слесарям. Характер от такой жизни не улучшается. И потому, если было что выпить, собутыльника находил, а вот опохмелиться… не приносили.

Так и тянулось, пока не случился скандал. Пускал Гуменюк на гидролизном заводе турбину. Жил в общаге для молодых специалистов и малосемейных работников. Производство химическое – молодые специалисты в основном женского пола. Ну и забрел к одной Наташе из центральной лаборатории. Не красавица, но лет на двадцать моложе Гуменюка, года еще после института не отработала. В зачуханном полупьяном городишке и поговорить-то не с кем, а тут ведущий инженер из краевого центра, слово «пардон» знает. Он под мухой, она под газом. Он – мужчина, она – женщина. Без разговора не разойтись. А о чем может разговаривать стареющий кобель? О своих достижениях: о том, как его ценят на службе, о зарплате, о благоустроенной квартире в центре города – чем еще охмурять провинциальную простушку. На одиночество поплакался. Посочувствовал ей, вынужденной гробить молодость в такой дыре. Предложил перебраться к нему. Короче, соловей кукушку заманил в избушку. Ему понравилось, а ей – не очень. На следующий вечер дверь была заперта, и Наташа в ответ на его заговорщицкий стук с базарной откровенностью отослала его к жене в город Канск. Недооценил. Перенадеялся на женскую легковерность. А Наташа успела днем перетолковать с комендантшей и заглянуть в его паспорт. Узнала, что у женишка и супруга имеется, и двое детишек большеньких, и прописан он вовсе не в краевом центре, а в Канске. Одно захолустье на другое менять – только время терять.

Гуменюк в дверь колотится, просит, чтобы впустила на минуточку, обещает все объяснить. На что надеется – непонятно, козырей на руках никаких, все карты засвечены – тридцать три процента алиментов и койка в общаге: таких королей даже шестерками бьют, не говоря уже про валетов. Дверь на замке. Соблазнитель не отступается. Ну и довел девицу, выдала мужику, что он, ко всему прочему, и в постели ничего не стоит. Удар ниже пояса. Не каждый такое без наркоза выдержит. Плюнул Гуменюк на дверь и побежал к себе в номер заливать рану. А спирт – лекарство коварное. Боль сначала вроде бы и замолкает, но если передозируешь – оживает снова и набирает бешеную силу. А как найти точную дозу, если перед тобой целая канистра бесплатного спирта? Он, разумеется, усугубил и, уже ничего не соображая, отправился на новый приступ. Колотил руками и ногами. Соседей переполошил. Пускаться в переговоры с разъяренным командированным никто не отважился. Вызвали милиционера. Гуменюк сержантские погоны увидел и сразу в позу – понимают ли, с кем имеют дело? Да он!.. Да у него!.. Потребовал, чтобы к телефону допустили. Мужик представительный, наглый. Сержантик, чтобы не усложнять службу, на всякий противопожарный разрешил позвонить. Гуменюк набрал номер директора и предъявил ультиматум. Стрезва такое не придумаешь, а тут, под строгим взглядом милиционера, отступать было некуда, вот он и выдал – если эту тра-та-та не выгоните с работы, турбоагрегат останется разобранным!

И как вы думаете, чем ответил директор?