Назим Ракха - Плакучее дерево

Ирен положила дочери на колено руку:

— Извини, Блисс, но в данный момент мне неинтересно, что скажет адвокат.

Блисс открыла рот, чтобы возразить ей, но предпочла промолчать и отвернулась к окну. Ирен тем временем вновь повернулась к Мейсону.

Роббин мечтал о тишине. Чтобы вокруг царила пустота. Чтобы не было ни людей, ни звуков, чтобы, как в горах, исчезло ощущение пространства. Чтобы вокруг на протяжении тысячи квадратных миль не было ничего, кроме можжевельника, сосен и заброшенных ртутных приисков. Если встать на утесе, но юге можно разглядеть гору Шаста, горы Адамс и Сент-Хеленс на севере. Вдаль, словно крылья самолета, простираются сразу три штата.

Он провел в этих горах две недели, пытаясь решить для себя, что ему делать дальше. Шэпа больше не было в живых, и его собственная жизнь сделалась пустой, как брошенная скорлупа. Он исходил все тропы, перешагивал ручьи и речушки, бродил вокруг и не находил себе места. А еще там были цветы, много цветов. Шэп, будь он жив, наверняка тоже обратил бы на них внимание. От их вида он сгибался пополам и хватался за живот. Он также запомнил ночи — тихие, словно мертвые. Вокруг ни звука — ни машин, ни самолетов, ни птиц, ни даже сверчков. И усыпанное звездами небо — бесконечный купол, медленно вращающийся над головой.

Он умер в тот день, когда прогремел выстрел. Он точно это знал, как если бы пуля прошила его собственную грудь. После этого ему все стало безразлично. Спустя две недели с небольшим он вошел в таверну, прекрасно понимая, каковы будут последствия.

А затем к нему пришла миссис Стенли.

— Роббин.

Услышав свое имя, он даже не пошевелился.

— Роббин, проснитесь.

Рядом с койкой стоял начальник тюрьмы, рядом с ним еще один черный, такой же высокий, но только темнее и более крепкого сложения. Льюис. Дункан Льюис. Мизинец обмотан пластырем.

— Снова вы, — произнес Роббин, присел на койке и потер глаза.

Льюис большим пальцем указал на дверь. Роббин поднялся и протянул руки. На его запястьях тотчас щелкнули наручники, на лодыжках — кандалы. Затем Мейсон с охранником вывели его в комнату для допросов.

Роббин тяжело опустился на металлический стул.

— Что произошло в тот день? — спросил Мейсон, как только Льюис вышел вон.

— Не понимаю, о чем вы?

Мейсон положил одну руку на спинку стула, на котором сидел Роббин, вторую — белую — оставил лежать на столе.

— В тот день, когда был убит сынишка этих Стенли. Что тогда произошло? Сегодня утром ты сказал мне, что вы с ним были любовниками. Что же такое между вами произошло, что ты его убил?

Роббин вытянул ноги, и цепь кандалов звякнула о пол.

— Боже, сколько можно! Неужели смертнику нельзя насладиться последними днями покоя?

— Роббин, хватит притворяться. Живо говори!

— Вы читали дело.

— К черту дело! Я хочу услышать от тебя лично, причем прямо сейчас. Что, мать твою, случилось в тот день?

— А какая разница?

— Черт тебя побери, Роббин. Если бы ты рассказал мне правду с самого начала, тебя бы здесь давно не было. И ты сам это прекрасно знаешь.

Роббин напрягся.

— Слушай, чувак. — Мейсон с силой толкнул его стул. — Какого хрена ты не сказал мне, что пытался защитить того парня?

— Откуда вам это известно?

— Откуда мне это известно? От Ирен Стенли, вот откуда. Все твои секреты, мать твою. Ей известно все. Ну как тебе это? Все, до мельчайших подробностей. Про тебя, Шэпа, ее мужа. У нее даже есть твой фотоснимок с этим парнем.

Фотоснимок? Да, в тот день они с Шэпом фотографировались. Затем были снимки, сделанные на берегу реки. Какое чудное это было время. Лучшие моменты в его жизни — пока откуда ни возьмись не появился Нэт Стенли. Пригрозил, что убьет его, если вновь застукает с его сыном. А как тогда перепугался Шэп, как он умолял родного отца. Боже, как я ненавидел этого человека.

— Роббин, ты сукин сын, вот ты кто. Это правда? Ты встал на защиту этого мальца? Я верно говорю?

Роббин попытался сосредоточить взгляд на столешнице. Но ощущение было такое, будто его огрели по голове чем-то тяжелым.

— Я задал тебе вопрос! — Начальник тюрьмы схватил его за ворот и приподнял со стула. — Ты, безмозглый засранец! Ты думаешь, я тут с тобой играю? Тебя через несколько дней отправят в расход. Неделя, и помаши жизни ручкой. И ты сидишь здесь передо мной и пытаешься кого-то выгородить.

С этими словами Мейсон с силой тряхнул Роббина, затем отпустил.