Иван Краус: Полчасика для Сократа

Если бы режиссер с художником глубже вникли в логику текста пьесы, они бы разъединили известные фармакологические концерны: в гербе одной семьи был бы БАЙЕР, а другой — АЛКА-ЗЕЛЬЦЕР. Зрители, хорошо знакомые с бескомпромиссной конкуренцией обеих фирм, лучше бы осознали многолетнюю вражду между двумя родами.

Крайне неубедительно выглядит Парис. Кроме того, стремясь усилить эффект рекламы РОЛЕКСА, он прибегает еще и к неуместному трюку: все время смотрит на часы. Не знаю, может, это, конечно, режиссерская находка, но у меня такое чувство, что здесь имеет место импровизация актера: уж не заключил ли он собственный рекламный договор?

Это напоминает мне анархистское поведение исполнителя роли Раскольникова в «Преступлении и наказании», который начиная с пятого спектакля в сцене с Соней демонстративно пользовался пеной для бритья ПАЛМОЛИВ.

Я полагаю, что пришло время напомнить подобным актерам, что театр был, есть и останется творчеством коллективным. И в нем должны действовать только те договоры, которые подписывает художественный руководитель или дирекция.

В заключение хотел бы заметить следующее: моим читателям ничуть не мешает, что я, журналист, хожу в плаще с рекламой ТОШИБЫ, — эта фирма подарила нашей редакции компьютеры, и я благодарен ей за возможность писать эти строки.

Точно так же на мои критические труды никак не влияет то обстоятельство, что я ношу свитер НОКИЯ (редакционные телефоны), шарф БОШ (факсы) и бейсболку КОМПЬЮСЕРВ (доступ в Интернет).

Но актеры — совсем другое дело! Исполнители таких классических ролей, как Ромео или Джульетта, не имеют права выходить на сцену в чем попало. Уже хотя бы потому, что они пусть и сценические, но все-таки герои.

Когда Швейцария объявила Франции очередную войну из-за гусиной печенки, я позвонил своему знакомому, чтобы выяснить некоторые подробности, о которых, видимо по стратегическим соображениям, не сообщалось во французской печати.

Ален работает во французском Министерстве экономической обороны. Это настоящий профессионал. Он только что одержал победу в битве при Страсбурге и поэтому пребывал в хорошем настроении.

— Как могла нейтральная Швейцария спровоцировать новый военный конфликт? — спросил я его.

— Швейцария соблюдает нейтралитет только в традиционных войнах, а в современных боевых действиях, ведущихся на торговых фронтах, эта страна является равноправным партнером, — сообщил Ален.

Я поинтересовался, как возник конфликт.

Ален пояснил, что швейцарский штаб запретил поставки французской гусиной печенки, так как швейцарцы утверждают, что при производстве таковой имеет место негуманное отношение к птице.

— Это правда? — спросил я.

— Разумеется, нет. Некоторые наши фермеры даже поглаживают гусей при кормлении, — сказал Ален и добавил, что это явный предлог, весьма похожий на трюк, использованный Европейским союзом для запрета поставок мяса из Чехии.

Я поинтересовался, какой ответный удар предпримет против Швейцарии Франция.

— Мы перестанем импортировать часы и сухое молоко, — решительно заявил Ален.

— А если это не поможет?

— Устроим большие банковские маневры со швейцарским франком и искусственно завысим его стоимость, что вызовет удорожание вражеского экспорта.

Я порадовался, что командование французской экономикой находится в надежных руках и что в скором времени опять воцарится спокойствие.

Но оказалось, что все не так-то просто.

— Мы боремся с немцами за учетную ставку, потому что своими процентами они безжалостно уничтожают франк, — вздохнул Ален.

— А я думал, что битва в Бонне завершилась успешно, — сказал я.

— Да, но затем они напали на нас в Брюсселе, нанеся удар по нашим фермерам.

— А, это потому французские крестьяне на границе выгоняли из машин немецких свиней?

— Свиньи были не немецкие, а австрийские, — поправил меня Ален и разъяснил, что это был совсем другой конфликт.

Я полюбопытствовал насчет стратегических планов против немцев.

— Мы попытаемся неожиданным маневром взять их в кольцо, — воинственно заявил Ален. — Снизив цены на «рено» и «пежо», мы захватим большую часть европейского автомобильного рынка и нападем на немецкие моторизованные соединения: «Фольксваген», «БМВ» и «Мерседес».

— А что, если ваши автомобильные планы нарушат японцы?

— Этого нельзя исключать, — допустил Ален. — Японцы своими оснащенными до зубов машинами заполонили всю Европу. Но мы готовы и к наихудшему варианту. Если они объединятся с немцами, как во Второй мировой войне, мы введем новые визовые правила.