Джон Рэй - Спаситель мира

— Мисс Хеллер, вы позволите мне продолжить?

— Конечно, чего ждать? — Теперь голос женщины звучал резче, а иностранный акцент — отчетливее.

— В самом деле, нечего. Давайте вместе составим список причин, способных подвигнуть вашего сына…

— Детектив, вы когда-нибудь принимали клозапин?

Латиф кашлянул и провел рукой по щеке.

— Нет, не припомню. Вероятно, потребности не возникало.

— Мой сын говорит, что с таблеток чувствуешь себя как в стеклянной клетке.

— Ясно, как в стеклянной клетке.

— После жалоб сына и того, что видела сама, я понимаю… — Она осеклась. — Нет, понимать, возможно, не понимаю, но вполне допускаю…

— Что вы допускаете, мисс Хеллер? — Латиф вопросительно поднял брови. Вертевшаяся на языке фраза была жестокой, даже грубой, но он не попытался сдержаться. — Что для вашего сына есть лекарства получше клозапина? Что есть средства поэффективнее или с меньшим количеством побочных эффектов? Или методики, которые доктора еще не пробовали?

Женщина сидела, судорожно заламывая руки, хотя ее взгляд показался Латифу пустым и безучастным.

— Детектив, мы испробовали все, — после долгой паузы ответила она. — Все существующие методики и лекарства. Уверена, в досье об этом написано.

— Мисс Хеллер, сейчас меня интересует не досье. Хочу кое-что уяснить. — Отодвинув ксерокопии в сторону, Латиф смерил ее таким же пустым и безучастным взглядом. — Сегодняшние поступки вашего сына оправданы?

Посетительница открыла рот, но не произнесла ни слова. Тем временем из коридора донеслись возбужденные голоса: Бьорнстранд с кем-то пререкался, и Латиф невольно прислушался.

— Нет, я его не оправдываю… — Латиф едва разобрал ее монотонный шепот, хотя не сомневался: ответ будет именно таким.

Не добавив ни слова, посетительница опустила голову и прижала ладони к коленям. Ни настойчивости, ни враждебности, ни тревоги в ее облике не было. Казалось, она не особенно спешит искать сына. Случившееся не смутило ее и явно не шокировало: шок контролю почти не поддается. Присматриваясь к женщине, Латиф, как всегда в ходе беседы или допроса, попытался представить ее в самый обычный день, и понял, что наблюдает конечную стадию длинной череды страданий. Да, так выглядит конец, а не начало.

— Мисс Хеллер! — позвал Латиф. К его вящему удивлению, гостья тотчас расправила плечи, покраснела, а черты ее лица заострились. Латиф даже смутился. «Меня будто в подслушивании уличили!» — подумал он.

— Как собираетесь искать моего сына?

Латиф машинально уткнулся в досье.

— Мисс Хеллер, большинство детей бегут от какой-то напасти и выбирают самый легкий маршрут. В девяти случаях из десяти далеко не убегают, но у вашего сына, по-видимому, имеется четкая цель… — Дождавшись кивка посетительницы, Латиф продолжил: — Сначала мне хотелось бы побольше узнать о причинах побега, а потом вместе с вами выдвинуть предположение, разумеется, обоснованное, относительно его возможной цели.

Посетительница откинулась на спинку стула и неуверенно улыбнулась.

— Те, кто знает Уилла, редко интересуются причинами его поступков.

— Мисс Хеллер, у меня свои методы работы. В любом событии я пытаюсь нащупать причинно-следственную связь.

— Спасибо, очень любезно с вашей стороны, — по-прежнему улыбаясь, кивнула женщина.

Латиф достал из ящика короткий желтый карандаш, наподобие тех, что выкладывают для посетителей в банках и общественных библиотеках, и подушечкой большого пальца проверил, хорошо ли он подточен.

— Есть ли причина тому, что сегодня совершил ваш сын?

— Причина есть всегда.

Латиф вскрыл упаковку каталожных карточек, разделил на семь равных кучек и уложил параллельно досье.

— Озвучить ее можете?

Женщина взглянула на Латифа так, словно он не оправдал ее доверие, а когда ответила, голос звучал ровно, но сухо, как у банковской служащей.

— Детектив, во время телефонного разговора вы упомянули письмо.

— Это, скорее, записка, — закрывая ящик, ответил Латиф. — Ее написали на бланке клиники, сложили вчетверо и оставили в щели входной притолоки камеры вашего сына… — Он запнулся. — Я хотел сказать палаты, речь же о клинике.

— В щели притолоки? — нахмурившись, переспросила женщина.

— Ну да, это верхний брус дверной коробки. Очевидно, после того, как вашего сына выписали, палату никто не осматривал. Записка адресована Виолет. — Латиф беззвучно постучал карандашом по столу. — В нее завернули семидневную дозу растертых в порошок таблеток зипрексы и пятьсот миллиграммов вальпроевой кислоты. «Последние шесть месяцев он так добросовестно принимал лекарства и проявлял столь высокое осознание своего…» — хм, — «…расстройства, что персонал клиники ослабил контроль», — зачитал Латиф и отодвинул досье. — Предположительно, Уилл держал таблетки под языком, а потом прятал. Другими словами, некоторая доза лекарства в организм попадала, но очень, очень малая.