Михаил Климов - Другая дверь

Поэтому, внимательно, слева направо…

Игнорируя кухню, так как там и бывал Прохоров редко и вряд ли что-то важное отсюда понесут туда – зачем?

Итак: кота нигде не было видно, похоже, сбежал, не в силах вынести зрелище того, что люди делают друг с другом.

Диван раскурочен вдребезги, заначка Славина исчезла, а что в ней было? Визитки из того мира, что ещё? Флешка, никому не нужная…

Ах да, паспорт на имя Гельмута Коля. Его на полу не видно, на столе нет, может быть, в куче Песиного белья возле шкафа, но вряд ли…

Кто бы ни были убийцы (или убийца), они всегда просто по логике не засвеченные ни в чём документы должны прихватывать с собой – мало ли для чего пригодятся…

Дальше: гора шмоток у шкафа – все шмотки на полу (а на полках просто пусто), как отсюда кажется, Песины, значит, пропал Славин первый костюм, который старуха выменяла тогда на его куртку и джинсы.

Зачем преступникам куча старых ношеных вещей?

На столе?

На столе ничего, даже газет, впрочем, Песя могла их выкинуть сама. В углу возле шкафа лежит разбитый ридер…

Зачем было бить такой предмет?

Теперь сама Песя на полу…

Бедная баба…

Стоп, это всё после. Смотри, что можно увидеть отсюда и запоминай. Жалеть или мстить будешь после…

Руки у неё искалечены и в крови, похоже, пытали. Рот завязан толстой шалью – это чтобы не кричала, точнее, чтобы никто не слышал, как она кричит…

Что это у неё с шеей?

Из шеи с дальней для Прохорова стороны торчал какой-то предмет, смутно знакомый, но не опознаваемый…

Только, похоже, именно этим её и убили…

Неплохо бы хотя бы тронуть тело – остыло или нет, чтобы понимать, давно ли всё произошло. Но этого он делать не стал – не патологоанатом, да и входить в квартиру по вышеуказанным причинам не стоило…

Всё, больше ничего отсюда не выжмешь, надо уходить и уходить срочно.

Слава открыл дверь в коридор, прислушался – тишина.

Осторожно закрыл, запирать не стал, начал спускаться по лестнице, стараясь, чтобы тросточка не задела ни ступней, ни перил… Он вообще-то не имел ни малейшего представления, живёт кто-то ещё в доме или нет. Кажется, раза два он с кем-то сталкивался, точно слышал какой-то шум наверху на третьем этаже, но внимания на это никогда не обращал…

Приоткрыл дверь на улицу, вдалеке и, к сожалению, не сюда, едет извозчик. А может, к счастью, проследить извозчика легче, чем отдельного человека. На той стороне мужчина курит у открытого окна, парочка на перекрёстке чему-то смеётся.

Прохоров дождался, пока мужчина докурит и уйдёт к себе, вышел на улицу и двинулся, как пришёл, по Кантштрассе в направлении Зоо. Пусть, если будут искать и кто-то его видел, не поймут или не сразу поймут, когда он шёл и в какую сторону.

Он сделал полсотни шагов и вдруг остановился, как вкопанный, потом в ужасе осмотрелся по сторонам и мелкой рысцой, спотыкаясь и задыхаясь, побежал, несмотря на всю свою усталость…

Потому что понял, наконец, что именно торчало из Песиной шеи. И это что-то повергло его в неописуемый страх.

Потому что это была ручка переключения скоростей от автомобиля «Жигули».

Тот, кто читал первую часть нашего повествования, помнит, что там мы всё время воздавали славу мочевому пузырю нашего героя, который всегда будил его в нужные моменты.

Однако, похоже, Прохоров поднялся на более высокую ступень в какой-то неведомой иерархии…

Потому что…

Однако обо всём по порядку.

Он очнулся по непонятной причине…

Зябко передернув плечами, огляделся по сторонам…

Он сидел на лавочке на каком-то бульваре, было по-зимнему холодно, и, если бы не непонятная причина, которая разбудила нашего героя, он бы точно замёрз, потому что пальто его не предназначалось для сна зимой на улице.

Слава понял, что нужно встать и идти, иначе замёрзнешь и зачем тогда всё?

К тому же сидящий ночью на бульваре одинокий господин, даже прилично одетый, мог, даже просто обязан был вызвать подозрения у полиции со всеми исходящими последствиями.

Встал, опять зябко передёрнул плечами и попробовал сообразить, где он и куда идти?

Сознание его отключило, видимо, всю цепочку последних событий, ему даже не хотелось вспомнить, что случилось и почему он оказался здесь… Перегруз и душевных, и телесных сил привел его почти к кататоническому ступору и никаких ощущений, кроме холода, Слава сейчас не испытывал…

Но места не узнавал, как ни крутил головой…

Он прошёлся пару шагов взад-вперёд, хлопая себя по плечам, чтобы согреться…