Михаил Климов - Другая дверь

– Сказать? – спросила она.

– А почему нет? – Слава пожал плечами. – Быстрее будет поворачиваться в следующий раз…

И когда Песя перевела, поляк, кивнул головой печально, потом махнул рукой и потрусил вдоль улицы в неизвестном направлении.

Даже «до свидания» забыл сказать.

– Слушай, как он тебя нашёл? – спросила старуха, когда они уже усаживались на извозчика.

Но похоже было, что спрашивала она не только об этом. И Слава решил ответить на оба вопроса – заданный и не заданный.

– Довольно просто… – сказал он, – С кем-то связался, кто понимает больше, чем он, выяснил, что книга стоит денег. Наверное, предложили ему пятьсот или четыреста пятьдесят. Тогда он пришёл или позвонил в «Клаузевиц», а там меня, как ты понимаешь, уже знают и направили сюда…

Всю дорогу Прохоров прикидывал, как построить разговор с Рябушинским. То, что он сумеет проникнуть через обслугу отеля и команду самого Степана Павловича, наш герой не сомневался. Пять марок для первых и хорошо подвешенный, к тому же родной русский язык эту проблему решали если не с легкостью, то уж точно с небольшими трудностями.

Но вот сам меценат и промышленник?

Как с ним?

То, что Слава читал об этом персонаже, позволяло надеяться на то, что он нормальный, интеллигентный человек…

Но ведь это он читал, если почитать, что пишут про Гороха, так он тоже – «лидер строительной промышленности», небось, где-нибудь, если тот не забыл заплатить, и о меценатстве его упомянуто, и о роли в спасении русской культуры…

Была надежда, что всё-таки и журналы тогдашние, и книги были почестнее нынешних, тот же Дорошевич – пример…

Но и исключить вариант встречи еще с одним Горохом Слава не мог. А значит, надо простроить, как минимум, два варианта поведения.

В любом случае, заходим и кладём книгу на стол, а потом начинаем беседу. С чего начать?

Наверное, так:

– Я торговец антикварными русскими книгами с тридцатипятилетним стажем…

– Приехали… – ткнула его в бок всё ещё недовольная старуха.

С одной стороны она гордилась, что к её постояльцу столько внимания, что он оказался таким неглупым человеком и что она который раз уезжает на извозчике на виду у всех этих старых шлюх и их таких же деток.

С другой стороны, как же Сарочка и её внуки?

В общем, поначалу Песя Израилевна была не очень разговорчива. Просто перевела слова нашего героя о том, что он просил бы хозяина магазина дать ему ту редкую русскую книгу на один день под залог Веспуччи.

Очнулась она только тогда, когда немец сказал решительное «Нет».

После непродолжительной беседы, напоминавшей обмен ударами, а не словами и предложениями, она перевела Славе:

– Он говорит «нет». То, что его, – то его, то, что ваше, – ваше. Он говорит, завтра вы принесёте книгу обратно, а потом скажете, что в вашей не хватает страниц или переплёт порван… И как он докажет, что ничего не вырывал и книгу на пол не ронял? Только так: купил – твоё, поменялись – тоже твоё…

Происшествие с немцем несколько подорвало Славину веру себя и тот драйв, с которым он собирался к Рябушинскому. Как наш герой ни убеждал длинного, какие аргументы ни приводил, тот, как каменный, стоял на своём и ни на один миллиметр не сдвигался.

Скорее всего, это был его торговый принцип, а может быть просто Песя, всё ещё злясь на Прохорова, плохо и неубедительно переводила.

Но суть не в этом, а в том, что теперь Слава оказался обладателем уникальной и очень дорогой русской книги, при этом зная единственного человека, который, правда, пока только теоретически, мог её купить.

Мдя…

Один клиент на имеющийся у тебя товар, да ещё при полном отсутствии денег, чтобы дождаться другого – это катастрофа для торговца…

Но и стимул вмонтировать предмет этому единственному клиенту по самое не балуйся…

С таким сложным и разнообразным настроением Прохоров покинул извозчика у дверей отеля «Монополь», оплатив проезд дамы до самого её жилища или рядом, куда скажет мадам Шнор, у которой появился шанс всё-таки повидаться со своей любимой Сарочкой и ее внуками.

– Удачи тебе… – сказала на прощание дама. – Или ещё, как говорили после японской войны, «Банзай гезунд…»

Швейцар, видимо издалека оценив извозчика и приличный костюм нашего героя моментально открыл ему дверь, что-то сказав по-немецки. Что именно, Слава не понял, но на всякий случай дал ему марку.

– Могу я видеть господина Рябушинского? – нагло спросил он у портье, который встал из-за стойки навстречу гостю. – Он остановился у вас в номере двести шестьдесят семь…