Михаил Климов - Другая дверь

– Марок десять? – чех кивнул. – Это мы потянем…

Но первый адрес им удачи не принес. Тут проживала какая-то большая – человек пятнадцать детей, не считая дедушек и бабушек, семья, из которой никто не слышал ни о какой Надежде Мандельштам из России.

Старый, с короткой седой бородкой еврей посоветовал им обратиться к семейству, живущему вон в том доме, в самом начале улицы, у них точно есть родственники в Москве и даже, кажется, в Одессе…

– Они тоже – Мандельштамы? – спросил чех по просьбе Славы.

– Нет, они Розенштуцеры, – возразил старик, – но если у них есть родственники в России, они могут знать и Мандельштамов, у которых есть там же родные…

Пока добирались до следующего места, Слава вспомнил, что надо дать телеграмму Володе, но после передумал – сегодня первое, а тот стал деканом второго, так что и завтра успеется…

Но и в этом месте им также не повезло.

Тут и семья была поменьше, а дом побогаче. В нижнем этаж располагался посудный магазин, принадлежащий как раз Мандельштамам. Его хозяин на вопрос чеха что-то буркнул под нос, судя по всему нелестное для таких гостей, которые только спрашивают, но ничего не покупают.

Однако из перевода сумрачного детектива отчётливо было понятно, что и этот адрес не тот…

Подъезжая к третьему адресу, Слава вдруг впервые начал узнавать места. Он бывал раньше в Праге, это был первый иностранный город, который он посетил ещё в конце восьмидесятых и тут, на Кармелитской жил (через сто лет) его знакомый коллекционер, который собирал карты и по делам часто приезжал в Москву, где они познакомились и почти подружились. Почти, потому что виделись редко, но всегда друг другу симпатизировали.

Вот и сейчас, увидев вдалеке наверху Градчаны, Прохоров вдруг осознал, что вот-вот должна начаться Кармелитская улица.

Он выхватил из рук чеха список, прочитал название и на четвертой строке нашёл то, что искал. И почему-то этому обрадовался, хотя понятно было, что приятель-коллекционер ещё даже не родился, да и родители его тоже, скорей всего не существуют. Однако стало отчего-то радостно на душе и начало казаться, что их бессмысленные пока скитания вот-вот закончатся успешно.

Они вышли у соседнего дома, вон там подъезд, в котором не раз бывал (будет?) наш герой, поднялись по лестнице на второй этаж.

– Надежда? – спросила худая высокая женщина с усталым лицом. – Из Москвы? Да, знаю, она была у нас три дня и только что отправилась на вокзал, чтобы вернуться в Россию…

У Славы всё оборвалось внутри.

– Где? – выстреливал он вопросы, – Как? Какой вокзал? Давно ли ушла? Как должна добираться?

– Если вы будете мне мешать, – прервал его чех, – мы ничего не узнаем. Дайте мне подробно расспросить госпожу Мандельштам…

Прохоров зажал себе рот рукой и молча уставился на них. Но как только услышал в словах женщины знакомое словосочетание Карлов Мост (по-чешски это звучало так – «Карлув мост», но и такой вариант был Славе знаком), сорвался и бросился вдогонку. Он не помнил, можно ли было подъехать ближе к этому мосту, сам он был (в его время) закрыт для транспорта, но отлично знал, где это и как туда добраться, потому что не раз ходил этим маршрутом в той, своей Праге.

Наверное, немало добропорядочных чехов в это утро с изумлением смотрели на то, как на вид такой же добропорядочный джентльмен несся, по-спортивному работая локтями в сторону Влтавы. Прохоров хорошо понимал, что если он не догонит Надежду прежде чем она сойдёт с моста и углубится в Старый город, шансы найти её можно поделить на бесконечность. Конечно, есть ещё вокзал, но не зная ни поезда, ни станции назначения – Москва? Петербург? Киев? Одесса? Варшава? ни времени отправления, ни вагона – вариантов тут оставалось мало. Да и откуда следует, что Надежда не солгала своим родичам и не отправилась, например, в Женеву или Будапешт?

Он приналёг, стараясь дышать ровно и размеренно, чтобы не задохнуться раньше времени или не получить инфаркт…

И догнал ЕЁ уже на предмостной площади.

Видеть он её видел, но позвать уже не мог и только сипел что-то, настигая…

Но и она что-то, видимо, почувствовала, обернулась и расширенными глазами смотрела на него, выронив небольшой саквояж.

Он подбежал, обнял её, но ни слова сказать так и не мог, только обнимал, отстранял, смотрел и опять обнимал.

А она всё время приговаривала:

– Как? Как ты нашёл меня?

И только святые, воины и короли с Карлова моста, наверное, знали ответ, но хранили торжественное молчание.