Вера Колочкова - Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс (сборник)

В общем, наградила природа фактуркой – спасибо не скажешь. Скоро двадцать лет стукнет, а с виду и двенадцати не дашь, и рост никакой, и ручки-ножки тонюсенькие, и глаза наивно-испуганные всегда. «Лолита недоделанная», как называет ее Танька, коллега по древнейшей профессии, пышнотелая ее противоположность, с которой они вместе вот уже два года снимают квартиру на окраине города – не сами, конечно, снимают, Серега за нее платит, работодатель их чертов. Он их вообще ото всех особняком держит, говорит – вы у меня товар штучный, только на особых любителей рассчитанный. А любителей этих на их с Танькой разнополюсные плоти находится – хоть отбавляй. Такое впечатление, что весь мужицкий мир состоит из одних только любителей-придурков.

Так что когда она узнала, что от нее всего-то и требуется – Костику подыграть, изображая приличную, но бедную девушку-студентку, – обрадовалась даже. Наверное, слово «студентка» с толку сбило, как будто взяла и открылась на миг страничка из прошлой ее жизни. Так, лучше не вспоминать. Нельзя. Лучше над ролью своей новой подумать. Значит, будем дурить старушку. Очаровывать, вызывать сочувствие и жалость, желание непременно помочь двум бедным бездомным влюбленным. А вообще, тут вроде как и напрягаться особо не надо. Видно же – наивная эта бабушка Маша, сразу на жалость повелась. Костик все правильно рассчитал, разложил по полочкам. Хорошая она, добрая. Про ожидающие ее «в замужестве» трудности так забавно начала рассказывать, кормить-поить от души. А вообще, жалко ее. Интересно, а если эта бабуля и в самом деле здесь ее пропишет, они ее потом убьют, что ли? Наверняка так и задумали, квартира-то вон какая шикарная. От Сереги, например, всего ожидать можно, уж кто-кто, а она-то знает. А ведь точно убьют, как она этого сразу-то не поняла.

Так. Стоп. Не жалеть. Нельзя ей. У нее задача определена – и все. А что потом – ее не касается. Как Костик велел, так она и будет делать – корчить из себя бедолагу-студентку, чтоб прониклась старушка, чтоб полюбила ее, как родную внучку, да прописала у себя побыстрее. И нельзя, чтоб жалость проснулась, как давеча аппетит. Нельзя ей, при нынешней ее жизни, такие сопли пускать. И вообще – лучше здесь пожить засланным казачком, чем прыгать вокруг всяких уродов в дебильной красной шапочке. В отпуске она здесь. И поэтому – спать… Спать… Утро вечера мудренее, как тетя Маша говорит. Оно ведь для всех мудренее, даже для таких сволочных засланных казачков, как она.

Две рыхлые старые тетки в сильно траченных временем драповых пальтишках сидели на скамеечке у подъезда, одинаково сложив на коленях ручки в грубых вязаных варежках, переругивались тихо. Однако на подошедшего к подъездной двери Костика отреагировали быстро, одновременно повернув к нему из цигейковых воротников головы.

– Вы к кому? – дружным слаженным хором проявили свою бдительность тетки, цепляясь за него любопытными глазками.

Костик обернулся, улыбнулся им приветливо, даже сделал небольшой шаг в сторону скамеечки, развел руки в стороны:

– Да вот, я по объявлению пришел…

– Это по какому такому объявлению? От кого? – подозрительно сузив один глаз и подавшись к нему всем корпусом, спросила одна из теток, с виду поменьше и побойчее, и вопросительно взглянула на свою товарку, ища поддержки.

– По какому объявлению? Да тут у вас квартиру меняют, посмотреть надо, – на ходу импровизировал Костик, подходя поближе.

– А кто это у нас меняется? – озадаченно переглянулись меж собой тетки. – Вроде как не слышали мы.

– Онецкие, из сорок третьей квартиры, – быстро подсказал им Костик, присаживаясь на край скамеечки. – А скажите, квартира-то у них хорошая? А то, может, я зря…

– Онецкие? Славка с Лидкой? Меняются? Да вы что? – захлебнулись неожиданной информацией тетки. – Это ж надо… Слышь, Сергеевна, чего творят…

– И не говори, Федоровна… А что, на большую они поди меняются-то? – уткнулась в Костика прищуренным любопытным глазом Сергеевна – та, что пошустрее. – На меньшую-то им зачем.

– Ну да, на большую.

– Ты смотри, Федоровна, чего затеяли, а? И куда это им еще больше-то? Итак вдвоем в двухкомнатной живут, как баре…

– Да-а-а, и откуда у людей деньжищи такие берутся? Чай, ведь не дешево нынче меняться-то! – протянула задумчиво Федоровна.

– Откуда, откуда! – подскочила шустро на скамейке, повернувшись к ней, Сергеевна. – Понятное дело, откуда! Славка – он же скупердяй страшенный, совсем Лидку, видать, голодом морит. Я вот слышала, он ей даже на чулки деньги выдает только раз в месяц, представляешь? А если баба вдруг раньше времени чулки порвет, ей что, с голыми ногами зимой ходить, что ли? И ребеночка ей родить тоже не дал, изверг… Все попрекал, что из простых она.