Вирджиния Эндрюс - Сад теней

Это странное суждение напугало меня, и по спине побежал холодок. Как он мог так судить о невинном маленьком ангелочке? Что с ним случилось? Неужели он так и не переменится? В это мгновение я возненавидела мужа всеми клеточками своего тела и поклялась себе, что сделаю все, чтобы защитить ребенка от его извращений.

Я буду холить и лелеять это дитя, как свое собственное. Может быть, она унаследовала родовые черты Фоксвортов без вкраплений моей родословной, в том числе и их безумство, но я буду воспитывать ее так, чтобы она унаследовала мой характер, а не стала бы Алисией или второй Коррин!

— Выйди из комнаты, Малькольм, — холодно приказала я. —Ты болен, а я не хочу слушать твои измышления о нашей дочери.

Малькольм вышел, а я с радостью разглядывала чудесное тельце малышки, стремилась понравиться ей, уверить ее в своей любви и преданности. Я пересчитала десять крошечных пальчиков на ногах и десять тоненьких, вытянутых пальчиков на руках. Да, у нее будет все, что есть и чего не было у меня. В этом ребенке я буду жить новой жизнью, которой никогда не жила, так как она будет любима всеми друзьями и знакомыми. Я стала укачивать ее в своих руках, припевая: «Засыпай, крошка, ничего не говори, папа купит тебе пересмешника». Затем я прилегла рядом с малышкой. Этот день был таким трудным и долгим.

Когда я проснулась на следующее утро, зимнее солнце было уже в зените. Я раздвинула шторы. Маленькая Коррин, этот ангелочек, проспала шесть часов подряд, не издав ни единого звука. Она была так непохожа на остальных новорожденных. Вошла нянечка, чтобы покормить ее.

— Позвольте мне самой сделать это, — настояла я.

Я и не собиралась долго держать нянечку. Я хотела вырастить этого ребенка сама. И вдруг я вспомнила о Кристофере, я должна немедленно увидеть его и познакомить его с Коррин. Он, наверное, чувствует себя одиноким и брошенным. Ну да, я бросила его на рождественском празднике, ничего не объяснив. С неохотой я вручила Коррин нянечке и бросилась искать Кристофера.

Его не было ни в спальне, ни в детской. С нарастающей тревогой я бросилась в северное крыло, открыла настежь дверь комнаты Алисии. Там было чисто, уютно и просторно. Ни Алисии, ни следов ее пребывания там не было и в помине.

— Кристофер! — закричала я изо всех сил и бросилась вниз по лестнице.

— Кристофер! Где ты? Пожалуйста, Кристофер, вернись к своей Оливии!

Мой голос эхом отозвался в пустых и холодных залах. Я присела на диван в гостиной и заплакала так, как никогда не плакала в своей жизни. Кристофер исчез, даже не попрощавшись со мной. Алисия затребовала обратно своего сына, и Малькольм вышвырнул их, даже не дав попрощаться со мной. Тогда я поклялась, что я не допущу, чтобы подобное случилось с Коррин. Вернувшись на Рождество, Мал и Джоэль увидели то, чего никогда прежде не было в нашем доме. Малькольм решил устроить грандиознейший праздник из всех, которые когда-либо проводились в нашем доме. Он даже перещеголял Гарланда, которого сам обвинял в экстравагантности. Я сразу поняла, что в отношении Коррин обычная расчетливость уступала место расточительности.

Во-первых, список приглашенных значительно увеличился по сравнению с предыдущими Рождественскими праздниками. Он включал около пятисот человек, порой даже случайных знакомых Малькольма. Почти все сколько-нибудь известные собственники, бизнесмены или профессионалы в радиусе пятидесяти миль стали гостями праздника. Чтобы подчеркнуть особую роль Коррин, он разослал гостям особые приглашения от имени Коррин Фоксворт со следующим текстом: «Коррин Фоксворт сердечно приглашает всех вас на свой первый Рождественский бал в Фоксворт Холл». Текст был отпечатан золотыми буквами на первой странице приглашения.

В фойе был устроен бар, где гости могли выпить самого дорогого шампанского. Пузырящаяся жидкость в четырех огромных хрустальных сифонах, откуда ее нацеживали в огромные серебряные чаши. Шесть официантов наполняли граненые стаканы искрящимся напитком и вручали их по очереди прибывающим гостям. Куда бы ни падал взор гостей, их приветствовали официанты и официантки в черно-белой униформе, которые поминутно входили и выходили, разнося серебряные подносы с изысканными деликатесами — с маленькими кусочками хлеба, икрой, розовыми ломтиками лосося на крекерах, самыми большими креветками, которых я когда-либо видела в жизни, надетыми на позолоченные зубочистки.

Вторая Рождественская елка, установленная в зале, достигала десяти метров в высоту и была украшена тысячами игрушек и разноцветных огоньков. Звезда на верхушке дерева была отлита из чистого серебра, а у самого основания Малькольм бережно сложил десятки подарков для Коррин, завернутых в золотистую фольгу. Мне пришлось напомнить ему и о подарках для Мала и Джоэля.