Вирджиния Эндрюс - Сад теней

На лице ее отразились позор и боль.

— У меня отнимут ребенка? На все это время? Но он ведь совсем маленький, ему всего лишь три года. Он уже потерял отца. Ему нужна мать. Я знаю, что он дружит с Малом и Джоэлем, и они все вместе весело играют, но…

— Им запретят приходить в северное крыло, — продолжала я, не обращая внимания на ее возражения.

— Ты займешь комнату в конце коридора, к ней примыкает ванная. Ту, которая так понравилась тебе из-за того, что за дверью чулана была лестница, которая вела на чердак.

— Но она пыльная и грязная. Там негде жить.

— Тебе придется о ней позаботиться.

Я должна была внушить ей, что именно на ней лежит вина за то, что должно было произойти с ней и ее ребенком.

— А что будет с уроками, которые Мал и Джоэл посещают именно в этом крыле? У мистера Чиллингуорта?

— Они больше не будут заниматься, — уверенно сказала я, для этого будут веские основания. — Малькольму придется с этим согласиться. Мальчиков отправят в школу, лучше подальше от дома. Там у них не будет возможности узнать о том, что здесь происходит.

— А горничные, а прислуга? — начала она, цепляясь за любой шанс отсрочить свою участь.

Меня насмешили ее наивные вопросы, ее надежды на то, что плану Малькольма не суждено было свершиться.

— Нынешняя прислуга будет рассчитана. Они уедут, думая, что ты уезжаешь, и считая, что я беременна, — прибавила я.

Это обстоятельство не могло не позабавить меня. Казалось, что я и в самом деле беременна.

— Даже миссис Уилсон?

— Все слуги, за исключением Олсена. Он не так давно в доме и, к тому же, слабоват умом. Это вообще никакой роли не играет, но мне нравится, как он ухаживает за садом.

— Но за мной будет ухаживать новая прислуга, Оливия. Ей все станет известно.

— Этого не будет. Я сама буду приходить к тебе.

—Ты?

— Да, я буду приносить тебе все необходимое.

Теперь она будет зависеть от меня во всем — еде, одежде, туалетных принадлежностях, вплоть до мыла и зубной щетки.

— А врач? — пропищала она, полагая, что нашла выход.

— Он не понадобится. Мы пригласим опытную акушерку. Ты молода, здорова. Никаких проблем у тебя не будет.

— Я боюсь.

— У тебя есть другие предложения?

В свои вопросы я вкладывала всю злость, накопившуюся во мне, в то время как мозг лихорадочно стремился решить поставленные вопросы. Впервые со времени приезда в Фоксворт Холл у меня появился шанс стать полной хозяйкой. Да, я уже стала ею.

— Ты была права, считая, что Малькольм осуществит свои угрозы. Как же теперь ты будешь вынашивать его ребенка после всего того оскорбления, что он тебе нанес? Ты не сможешь не выплеснуть на бедное дитя все свое разочарование и боль.

— Я никогда не…

— Нищенка с двумя детьми, о которых некому будет позаботиться?

— Я не знаю, смогу ли выполнить все то, чего он добивается от меня. — Она сложила руки в кулак, положила их на подол платья и вновь взглянула на меня с отчаянной мольбой в глазах. — О, если бы я знала, что могу рассчитывать на твою помощь.

— Я обещала помочь тебе, но не стану проводить все свое свободное время в роли сиделки рядом с тобой в северном крыле, — добавила я. — Ты не должна предаваться иллюзиям на сей счет.

Она кивнула, словно подчиняясь своей горькой участи. Разговаривая с ней в таком тоне, я чувствовала себя сильнее. Мне не суждено было стать столь же грациозной и красивой, как она, но ее красота оказалась ее слабостью и напастью. Она принесла ей неисчислимые страдания. Она стала на страшный путь, который я никогда бы не избрала для себя.

По странному стечению обстоятельств она напомнила мне миниатюрных кукол из стеклянного волшебного домика моего детства. Тогда я испытывала горечь от того, что не могу прикоснуться к ним и вращать ими. Но сю я могла распоряжаться по собственному усмотрению. Я могла переместить ее туда, куда захочу. Я могла вызвать улыбку или гримасу на ее лице, могла заставить ее смеяться или плакать. Теперь она была беспомощной куклой в моих руках.

— Я поговорю с Малькольмом и потребую от него разъяснений по всем вопросам, включая и финансовые.

Она с надеждой посмотрела на меня. Одной фразой мне удалось пробудить в ней жажду жизни.

— Может быть, он изменит свое решение. Может быть, тебе удастся уговорить его разрешить мне уехать немедленно.

— Может быть. Но не следует обольщаться. Малькольм никогда ни перед чем не останавливался.

— Но он ведь прислушивается к тебе.

— Да, только тогда, когда ему это выгодно. Только тогда, когда он сам этого захочет и почувствует, что это согласуется с его намерениями.