Вирджиния Эндрюс - Сад теней

— Как чудесно, что наши дети будут расти вместе, — сказала она. — Они женятся на прекрасных, ослепительных женщинах и будут жить со своими семьями здесь в Фоксворт Холле.

— Может быть, их жены не уживутся друг с другом, — ответила я.

Порой мне трудно было вынести ее детские фантазии. Из того, что вся жизнь для нее была усыпана розами, вовсе не следовало, что такой она будет для всех.

— О, нет, я уверена, что они уживутся. Конечно, в семье всякое бывает, но все они будут Фоксвортами, и их дети продолжат семейные традиции.

— Мы не королевская семья. Ни вы, ни я не являемся королевами.

Она бросила на меня короткий взгляд, а затем улыбнулась, словно ей приходилось убеждать меня. Я не могла не возмутиться ее наглостью, собираясь высказать ей все, что я думаю по поводу этой улыбки, как вдруг из кабинета после окончания беседы тет-а-тет вышли Гарланд и Малькольм и направились к нам.

По выражению лица Малькольма можно было судить, что беседа была нелегкой, и я почувствовала, что он хочет мне что-то сообщить; поэтому я быстро собрала Мала и Джоэля, сказав, что им пора спать, и поднялась наверх. Малькольм направился за мной в детскую, что он делал крайне редко, и внимательно следил за тем, как я укладываю детей в кровать.

— Ну, и в чем дело? — наконец, прервала молчание я.

— Мы обсуждали его завещание. Естественно, что он сейчас переписывает его.

— Разумеется, как ты и ожидал.

— Я получу дом и контроль над бизнесом; однако, Алисия и Кристофер могут жить здесь, сколько пожелают. Алисия получит три миллиона в облигациях и акциях, а Кристофер получит два миллиона, которые будут находиться в распоряжении опекуна. Я буду их душеприказчиком, используя эти средства по своему усмотрению. Он склонен больше доверять, чем я мог полагать.

— Ты должен только радоваться этому.

— Мой отец признает мои финансовые способности, что и тебе следовало бы учесть. Я уставилась на него.

— Я неплохо управляюсь со своими инвестициями.

— Ты получаешь только малую толику того, что могла бы иметь.

— И тем не менее, именно я распоряжаюсь этим.

— Глупое упрямство. Это семейная черта Уинфиль-дов?

— Я думала, что это семейная черта Фоксвортов. Ты постоянно твердишь мне, как глуп твой отец, а кому же, как не тебе суждено наследовать его суждения и взгляды на мир и развивать их?

Лицо Малькольма покраснело, но он не развернулся и не вышел из комнаты, как я ожидала.

— Я хотел бы, чтобы ты выяснила кое-какие детали и сообщила бы мне о том, не собирается ли отец изменить завещание. Алисия, конечно, будет делиться с тобой своими секретами. Я уверен, что она расскажет тебе об этом. Мне кажется, что данная договоренность не приведет ее в восторг, и она использует свое очарование, чтобы добиться от отца большего.

— Ты хочешь, чтобы я шпионила за твоим отцом и его женой?

— А разве ты сама этого не хочешь? — грубо переспросил он.

Мое лицо побелело. Он улыбнулся холодной, кривой улыбкой, которая словно льдом сковала мое сердце. Он не собирался ждать моего ответа.

— В твоих интересах исполнять то, что я приказываю, это и в интересах твоих сыновей, — сказал он и вышел из комнаты, даже не взглянув на мальчиков.

С момента рождения Малькольм ни разу не поцеловал сыновей, не пожелал им спокойной ночи.

Я наклонилась к ним. Оба уже спали. Как хорошо, что они были слишком молоды и не понимали слов отца. Но что ожидало их впереди, когда они станут взрослыми, и им придется выбирать между тем, чего они хотят для себя, и что требовал и хотел от них собственный отец?

Когда я смотрела на них, мне хотелось лишь одного, чтобы они подольше оставались детьми.

Алисия захотела переселиться в лебединую комнату, и Гарланд согласился с нею. Эта комната, убранство, мебель всегда приводили ее в восторг, и она всех расспрашивала о ней. Я увидела, как разволновался Малькольм, когда она вскользь упомянула о ней в разговоре, но я и представить себе не могла, что она захочет переселиться в комнату, принадлежавшую первой жене Гарланда. Второй жене не следует пробуждать в муже воспоминаний о первой жене, но она либо не хотела, а может быть, просто не в силах была это уяснить.

Пришел день, когда за ужином Гарланд объявил, что Алисия собирается переносить их вещи в лебединую комнату.

— А маленькая лебединая колыбелька очень подходит для маленького Кристофера, — сказала Алисия. Малькольм перестал есть и посмотрел на нее.

— Эта комната принадлежала моей матери, — сказал он, словно никто не знал этого.