Вирджиния Эндрюс - Сад теней

После рождения Кристофера Гарланд стал больше внимания уделять семье и меньше бывать на работе. Малькольм заявил что он наконец-то избавился от назойливого вмешательства отца во все дела.

Он совершенно не разбирается в нюансах высокой финансовой политики, и мне приходилось слишком долго объяснять ему самые элементарные вещи Он расспрашивал обо всем и раздражал моих сотрудников Может быть, к лучшему что он похож на пенсионера Я хотел бы, чтобы он официально заявил о своей отставке, — добавил он.

Гарланд старался ничем не огорчать меня, но меня расстраивало уже то, что он постоянно находился рядом, ибо мне было тяжело видеть его нежные чувства к Алисии.

Он парил вокруг нее, словно голубь, наблюдая за тем, как она кормит малыша, а затем он брал их на прогулку или вывозил в экипаже Иногда они просили меня поехать вместе с ними, но я всегда отказывалась. Несколько раз мне удавалось увидеть себя и Алисию в зеркале но всякий раз я с огорчением ощущала себя скорее ее матерью, чем женой ее пасынка. Мне было смешно даже думать о том, что она — моя мачеха. Я также понимала, что с моей стороны нелепо было отправляться куда-либо с Гарландом и с нею, если с нами не будет Малькольма. Но вскоре стали происходить и более тревожные события.

Не прошло и двух месяцев со дня рождения Кристофера, как Гарланд и Алисия стали уединяться уже посреди бела дня. Они возвращались с прогулок всегда возбужденные, тесно прижавшись друг к другу, обнимаясь и нежно целуясь. Они проходили мимо меня, словно меня не было и в помине.

Гарланд обнимал Алисию за плечи, а она держалась за его талию, и так они вместе взбегали по винтовой лестнице и исчезали в своих апартаментах. Горничные и Лукас лукаво переглядывались, когда видели, как молодые влюбленные флиртовали друг с другом. Несколько раз мне удавалось услышать их пересуды о Гарланде и его молодой жене. Раз, когда я направлялась на кухню и уже остановилась перед распахнутой дверью, до меня донесся разговор миссис Штэйнер и миссис Уилсон.

— Как чудесно, — сказала миссис Штэйнер, — что они все время вместе. Мне ни разу не удалось днем произвести уборку в их спальне.

— Это так похоже на первый брак мистера Фоксворта, — добавила миссис Уилсон.

— И так непохоже на отношения между Малькольмом Фоксвортом и Оливией, — сказала миссис Штэйнер. — Я не припомню, чтобы они так открыто демонстрировали свои нежные чувства друг к другу.

— Нежные чувства друг к другу? — переспросила миссис Уилсон. — Оливия так холодна. Ее серые глаза похожи на осколки гранита. Я так счастлива, что у мальчиков глаза отца.

— Да, когда Алисия находится в комнате, она излучает тепло, радость, свет, даже если рядом находится Оливия. Лучезарная улыбка молодой хозяйки такая яркая, что может осветить и такое мрачное лицо, — сказала миссис Уилсон. — Я хотела бы, чтобы она была настоящей хозяйкой в доме, какой ей и следует быть по праву. Она слишком деликатна, чтобы злоупотреблять своей властью.

— Это, вероятно, был бы день и ночь. У одной всегда улыбка на лице, а у другой — вечное недовольство тем, как я работаю. Вчера она попросила Мэри перетереть пол после меня в гостиной.

— Когда женщина несчастна в любви, она вымещает свою злобу на всех вокруг, — добавила миссис Уилсон.

— Вот почему я хочу, чтобы Алисия стала полной хозяйкой Фоксворт Холла.

Я отошла от двери, сердце мое билось так сильно, и гнев мой был так велик, что я боялась выдать себя и наговорить лишнего. Может быть, Алисия потворствовала случаю, чтобы перетянуть их на свою сторону. Она никогда их не критиковала. Она выставляла меня чудовищем. А их бесстыдное влечение друг к другу? Неужели им можно было так восхищаться? Где была порядочность? Стыд? Самоуважение? Как могли они быть столь пылкими и любящими одновременно? Была ли их страсть друг к другу действительно глубокой или показной?

Однажды, проявив любопытство к их сильному влечению, я направилась за ними по винтовой лестнице и прошла в свою комнату. Там я отодвинула туалетный столик и, стоя у стены, приложила ухо к небольшой щели. То, что я услышала, повергло меня в трепет.

Их поцелуи слились в один, но звуки стонов Гарлан-да и крики Алисии, охваченных безумной страстью, были, казалось, душераздирающими. Я поняла, что Алисия испытывает кульминацию их соития, а, точнее, несколько кульминаций, ибо всякий раз она громко вскрикивала, а Гарланд приговаривал: «О, моя любовь, моя любовь. Не правда ли, здорово, я ведь совсем не старик». Затем они успокаивались ненадолго, но вскоре вновь раздавались ее призывы начать все сначала, и страсть их друг к другу возобновлялась с новой силой. Лежа в постели, я пыталась представить себе, как было бы все у нас с Малькольмом, если бы он был столь же нежен к своей жене, как его отец. Никогда прежде мне не хотелось выкрикивать те слова, что произносила Алисия, и Малькольм не обращался ко мне так, как Гарланд к своей возлюбленной, держа ее в объятиях.