Геза Чат - Сад чародея

В окнах то загорался, то потухал тусклый свет. В кофейнях лишь изредка можно было увидеть одиноких посетителей. Сидя за столиками, они мечтательно глядели вдаль, забыв о тлеющих в пепельницах сигаретах. Из окон высоких многоэтажных домов высовывались молодые девушки, судорожно вдыхая прохладный воздух.

Доктор Петер, главный врач больницы Сент-Андраш, который как раз в это время медленно брел домой, вдруг остановился. Хотя останавливаться посреди улицы, теряя драгоценное время, было совсем не в его привычках. Раньше и у него бывали сентиментальные порывы, но он был вынужден признать, что чувства отнимают слишком много времени, и мало-помалу избавился от проявлений душевной жизни.

Однако на этот раз что-то заставило доктора остановиться. Он снял шляпу и глубоко вздохнул. С деревьев уже давно облетела листва. Стоял декабрь, но воздух был по-весеннему теплым, хотя и без опьяняющего запаха весны.

Для земли и людей этот день стал днем воспоминаний — о прошлом и о весне. Проспект был объят тишиной, и все были во власти одного и того же невыразимого чувства. И доктор Петер тоже не мог противостоять этим странным чарам, которые мало-помалу взяли над ним верх. Задумчиво глядя перед собой, он медленно продолжил свой путь.

На улице было тихо, как в храме. Как будто люди чувствовали, что такого дня, как сегодня, они больше никогда не увидят. И что хоть раз в жизни им нужно помолиться: пусть даже от этого не будет никакой пользы, но все-таки нужно.

Доктор Петер пришел домой. Потер лоб, обошел квартиру, открыл окно в приемной и сел к нему.

Вам знакомы такие вечера? Когда крохотные и простые составляющие человеческого счастья вдруг приобретают огромное значение? Когда всесильная воля неожиданно съеживается и теряет свою силу, а души, в которые мы не верим, как-то проникают в нас и управляют нашими действиями?

В воздухе слышится тихое трепетание крыльев.

Оглядываются души умерших.

Доктор вздрогнул. Кто-то звонил в дверь. Он открыл. Стройная девушка, чьи черты были неразличимы в сумерках, едва заметной тенью проскользнула в дом. Она не поздоровалась.

Доктор тоже ничего не сказал.

Он узнал ее.

Перед ним ожило бледное девичье лицо и алые губы. Он почувствовал аромат, исходивший от красивых светлых волос, и вспомнил стройную, даже худую, но все же прекрасную фигуру. Дело прошлого, мальчишеский флирт, мимолетная любовная история, чуть более значительная, чем прочие, которая однажды вдруг оборвалась…

А теперь они, как раньше, взялись за руки.

Но вот уже искренний и плачущий темно-синий вечер превратился в таинственную, мрачную, черную ночь.

Кофейни затихли.

На улице раздались было какие-то крики, и снова все стихло. Воцарилось ровное, монотонное спокойствие. Потом откуда-то с полей налетел предрассветный ветерок, и зазвенел стеклами оставленных открытыми окон. С соседних улиц донеслось дребезжание экипажей. Сонные блудные дочери звонили в свои квартиры.

Фонари затухали.

И вдруг настало ветреное, дождливое зимнее утро. От вчерашнего вечера не осталось и следа. Трава в парках была покрыта инеем, ветер сдувал одинокие листья, еще державшиеся на деревьях. Город заливало холодным дождем. Дребезжа, покрикивая и поеживаясь, работа снова входила в привычную колею. Однако в домах подниматься не спешили.

Доктор Петер проснулся с сильной головной болью. Воспоминания вчерашнего вечера снова погрузились в туман, осталось только странное чувство, которое трудно было выразить словами. Он широко зевнул, и, зарывшись лицом в подушки, повернулся к стене, не в силах понять ни того, что произошло с ним вчера, ни даже того, над чем тут можно задуматься.

Итак, вечер прошел, и настало дождливое зимнее утро!

Времени на раздумья совсем не осталось: слуга объявил, что вода для умывания готова, а в приемной уже ждут больные.

Доктор еще некоторое время колебался, стоит ли размышлять над событиями вчерашнего вечера, потом все-таки быстро поднялся с постели и пошел в ванную.

Так он начал привычную, размеренную жизнь, где для каждого дела предусмотрено свое время.

И продолжил жить так же, как и раньше.

Как будто тот вечер стерли из его памяти.

Прошла зима. Для доктора Петера она ничем не отличалась от прошлогодней: напечатали несколько его работ в медицинских журналах, он опробовал на больных несколько новых клинических методов. Жесткая напряженная работа доставляла ему своеобразную устойчивую радость. Ему нравилось, что дело его живое, бодрящее и полезное для здоровья. И, заметив однажды, что в нем затаился и другой человек — живущий эмоциями, доктор Петер решил подавить этого тирана. И ему это удалось.