Глеб Сташков - Записки купчинского гопника

– Наталья, – говорит академик, – Романовна. Ну скажите мне хоть что-нибудь.

Наташа молчит.

– Скажите мне, – говорит академик, – какие страны входили в Антанту.

Наташа молчит.

– Это же очень просто.

– Англия, – неуверенно произносит Наташа.

– Правильно, – кричит академик и от счастья чуть в ладоши не хлопает. – А еще?

– Франция, – чуть осмелев, произносит Наташа.

Академик совсем развеселился. Процесс-то пошел. Глядишь, и без пересдачи обойдется.

– А еще кто? – спрашивает академик. – Смелее, смелее. Вы же неплохо подготовились.

Академик ошибался. Наташа просто называла страны, которые она знала. И поэтому на вопрос: «А еще кто?» – последовал ответ:

– Германия.

– Тьфу ты, – расстроился академик. – Ну какая Германия? С кем же тогда Антанта воевала?

Этот вопрос Наташу почему-то не смутил. И она уверенно ответила:

– С Советской Россией.

Академик почесал репу и поставил трояк.

Мы обсуждали, что хорошо бы завязать с Наташкой сердечное согласие – иначе говоря, чпокнуть ее во славу Антанты, – как вдруг услышали шум. Внизу, у входа на истфак.

Оказывается, в этот день Петербургский университет посещала английская королева. Вроде бы даже выступала. Но не на истфаке. На истфаке в мое время выступали митрополит Ленинградский и Ладожский Иоанн, а также Жириновский с Лукьяновым. Лукьянов – это такой председатель Верховного совета был. Он еще стихи сочинял.

Замдекана нас на встречу с этим поэтом-председателем насильно загнал. Боялся, что народу мало будет. Куда там! Из всех щелей старые пердуны повылезали. Приковыляли – кто с палкой, кто на костылях.

Их, видимо, еще при Хрущеве с истфака выперли, так они притащились реванш брать.

Ну, Лукьянов нам стихи почитал. С выражением. Чего-то такое:

Мы, собственно, эполетов не примеряли, да и славы никакой, откровенно говоря, не ждали. Мы ждали, когда он закончит декламировать, чтобы в преферанс перекинуться.

А одному старичку стихи очень понравились. Они вообще-то многим понравились. Был у нас доцент, он историю Великой Отечественной войны преподавал. Этот доцент и сам воевал. Правда, в заградотряде. Так доцент даже прослезился. А тот старичок, которому особо стихи понравились, не прослезился, но бросился к Лукьянову и впился в него губами. Прямо в засос мужика закатал. Еле оттащили.

Как-то я отвлекся. Я же говорю, английская королева у нас не выступала. Она в Двенадцати коллегиях выступала. Там еще, помню, Горбачев с Болдыревым выступали. А у нас – Лукьянов с Жириновским.

Но с чего-то взбрело в голову английской королеве до истфака прогуляться. Черт его знает, что у августейших особ на уме.

И стоит английская королева у входа на истфак, а мы, значит, с чердака на нее смотрим.

Кругом охранников – тьма-тьмущая. Стоят вокруг королевы, тупыми головами вертят. А наверх посмотреть не догадываются.

А королева перед нами – как на ладони. Бери винтовку с оптическим прицелом и стреляй. Да что там винтовку, ее из рогатки подстрелить можно, если хорошенько прицелиться.

Перестал я после этого английское секьюрити уважать. У них только в фильмах джеймсы бонды, а на поверку – бестолочь.

– Ты больно-то из окна не высовывайся, – говорит Леха. – Еще заметят.

И вроде как накаркал. Двое в черных костюмах уверенной походкой вошли в здание.

– Это они за нами, – говорит Леха. – Заметили, гады.

– И чего?

– А ничего. Скрутят. А может, сразу пристрелят.

– За что, – говорю, – нас пристреливать? У нас ни оружия нет, ни агрессивных намерений. Только пиво. А пить пиво в присутствии королевы не запрещается.

– А ты почем знаешь, что не запрещается? Может, ты хочешь банкой в королеву запустить и тем самым нанести урон британской монархии. Ты, может, подорвать ее престиж хочешь.

– Ничего, – говорю, – я не хочу.

Слышим: кто-то по лестнице поднимается.

Леха потянул меня за рукав:

– Надо прятаться.

– Зачем? Все равно найдут. И тогда уж точно пристрелят.

Поздно. Леха затащил меня за какую-то балку и велел не дышать.

Вошли двое. Разговаривают.

– Здесь кто-то есть, – говорит первый.

– Никого здесь нет, – отвечает второй.

– Надо проверить.

– Проверяй.

Первый походило по чердаку, но нас не обнаружил.

Мы слышали, как щелкнула зажигалка. Через минуту почувствовали сладковатый запах анаши.