Владислав Вишневский - Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя

— Так я же это после вас сказала. Не могла же я при всех с вами спорить… По этикету не положено.

Это верно, деловой этикет — сильная штука. Его, в общем-то, СанСаныч изучал в коммерческой школе, но без особого, как бы это сказать… должного энтузиазма. Тогда ему обоснованно казалось, что с тонкостями МИДовских дипломатических приёмов, а именно ту школу ему, на тот момент начальнику старательской артели, с упоением читал лекции сотрудник Владивостокской торгово-промышленной палаты, вряд ли когда придётся сталкиваться. Слишком уж большой тогда казалась дистанция… А вот пришлось. И не один раз причём, в последнее время. Некоторые пробелы активно восполняла Людмила Николаевна. Другие исправлялись самообразованием. Практически быстро, например, она его отучила говорить «я извиняюсь» в настоящем времени. Теперь это ему казалось верхом неприличия, даже слышать такое от других. Вмешалась в выбор мужского одеколона… костюма, галстуков, причёски, пальто… В общем, если б не она, продолжал бы он ходить, как тот простой советский инженер. Нет, не жадный он, не скупой, просто в те незапамятные благословенные социалистические времена, в стране вообще не было ни культа вещей, а значит и школы, ни культа хорошей и красивой жизни, тем более… Да и, мотаясь в поисках хорошего заработка, чтобы хоть чуть-чуть семье жилось лучше, упускал СанСаныч важный фактор формирования личного имиджа. Жена была практически солидарна с ним, может скорее не из личных убеждений, а по житейской необходимости. Она учительствовала, он, недоучившийся музыкант, художественной самодеятельностью в Домах культуры занимался. Не без успеха, не без неё!.. Правда потом водитель, чуть позже инженер, потом начальник среднего управленческого звена… И всё равно, какие там деньги! Концы с концами — и то не всегда… Спасибо перестройке, не то так, до сих пор бы и… Хотя, кто знает, что там, впереди.

Парень он ищущий, творческий, неуёмный. Его всегда, ещё с тех, советских времён, всерьёз интересовал вопрос — а кто вообще сказал, что — нельзя? Ничего человеку нельзя, ни вообще, ни в частности. Пусть и от имени государства, но кто-то же один, живой человек, телесный додумался — рот открыл и произнёс… Вот так вот откуда-то «сверху», как отодвинул: «Эй, вы, там, люди! Это вам нельзя!..» «Это не для всех вас тут!..» «Здесь только для номенклатуры, только по спецдокументам!»… и прочее. Кто он такой, этот, «нельзя»?.. Откуда он вообще взялся, этот умник? Что за человек?.. «Дайте мне его, я хочу посмотреть на него, — порой горячился СанСаныч. — Что это вообще там за люди такие?.. Кто из них, именно? С чего это вдруг они устанавливают для него какие-то там ограничения… Он, что, домашнее или дикое животное: здесь ходи — здесь не ходи… Почему ущемляются его права? Как это так? Кто посмел?.. Да и вообще! Обидно! Досадно!» И всякая такая прочая, в таком же духе дребедень, что в те времена, выглядело кощунственно, не сказать еретически. Хорошо ещё, что возникли эти вопросы в конце восьмидесятых, когда страну пусть и не очень глубинно, но уже потряхивало. Может, та перестройка и спасла его от неминуемого «инквизиторского костра»… Наверное, так, кто знает.

— Да и вообще, — продолжила запоздало нервничать Людмила Николаевна. — Поехали неизвестно куда, неизвестно к кому, без поддержки… Чёрте что! А вдруг тут бандиты, а вдруг преступники…

— Так я и не хотел поэтому никого с собой брать… А вдруг, да действительно!..

— Вы опять смеётесь! Я же серьёзно. Я за вас беспокоюсь, а вы…

— Я тоже за вас беспокоюсь… — перебивая, как мальчишка дурачился гендиректор. — Вон даже какую причёску вам здесь красивую соорудили, закачаешься!

— С вами серьёзно говорить вообще нельзя… — ужаснулась она, и кокетливо, без перехода. — Кстати, а вы тогда и не сказали мне, что причёска идёт! Я ж для вас делала! — уже вовсю кокетничала Людмила Николаевна. — А парикмахерская здесь дешевле, заметили?

— Нет. Заметил только, что долго.

— Ну, знаете, СанСаныч…

— Знаю, знаю… Парикмахерская — это не баня.

Они весело расхохотались, удивив случайных прохожих.

— Ну что, не замёрзла ещё?.. Прогуляемся? Или такси?..

— Нет, прогуляемся, — беря его под руку, согласилась Людмила Николаевна. — Только не много. У меня сапоги… Видите!..

О, да! На ней же сапоги! Красивые, конечно, — кивнул головой СанСаныч, но они же осенние, скептически отметил, «выставочные», на высоком каблуке, элегантные сапожки… Те, которые банк за долги у кого-то отнял… Совсем не для зимней прогулки!