Мария Хайнц - Перфекционистка в офисе

Эта ночь вернула меня в тот миг, когда я заплакала, увидев людей и почувствовав тепло. Я плакала, когда увидела катер со спасателями, когда они завернули нас в одеяла, когда мне дали чистое и сухое белье, когда в отеле я легла на мягкую кровать и уснула без страха замерзнуть и больше никогда не проснуться.

— Александра, — слышу я встревоженный голос Лёши за дверью ванной. — У тебя все в порядке?

— Да, — отвечаю я. — У меня все в порядке.

Теперь у меня всё в порядке. Как много раз я спрашивала себя и Лешу, что в жизни главное. Сначала я думала, что это работа. Потом, что это Лёша. На яхте мне показалось, что это любовь, как у Лены и Сережи. У меня была тысяча ответов и ни одного правильного. Нет, все они были правильными, просто каждому свое время и свой черед, ведь у каждого своя глубина. Раньше я не хотела погружаться в холод, плавала, где тепло, где солнце, где плавают все. В ту ночь я оказалась там, куда никогда не решалась опуститься. Я оказалась на глубине, куда доплывают только в одиночку. Но мне повезло — он был рядом со мной.

Сама катастрофа сразу ничего не изменила. Он говорил мне плыть, и я плыла. Я знала, что нужно двигаться, и я двигалась. Нужно было говорить, и я говорила. Главное пришло под утро. Когда Лёша замолчал, и я увидела себя, висящей на тонкой нити над глубокой пропастью, где внизу лежат те, кто потерял себя. Ниточка эта не обрывалась, она лишь распускалась. Я не летела, а постепенно снижалась. Руки налились свинцом, ноги отказывались повиноваться, и в какой-то момент мне стало все равно, где я, и что со мной будет. И даже сотое по счету замечание Леши о том, что у меня на животе жирок и его нужно скидывать прямо сейчас, не играло большой роли. Жирок? Значит, еще жива. И в этот момент я заметила лестницу на скале. По ней поднимались люди. Они не смотрели на нас, просто шли. Я увидела там Лешу и вспомнила вдруг ту метта-медитацию, в которой он не хотел идти ко мне. Я кричала, махала ему. Все тщетно. Он не слышал. И тут я решила, что нужно идти к нему. Нить вдруг перестала распускаться, она стала эластичной, я раскачивалась из стороны в сторону, как маятник, и вскоре оказалась на одной с ним на ступеньке. Мне никто не помогал. Я выбралась сама. Другие люди, не обращая на нас внимания, шли дальше. Ступеньки давалась им с трудом, но осилив одну, они говорили: «Спасибо!» и шли дальше.

Я стала махать тем, кто висел на других нитях над пропастью, чтобы показать путь спасения. Я знала теперь, куда идти. Но они были слепы — они смотрели только себе под ноги и со страшными криками падали вниз. Мы перестали махать им, взялись за руки и пошли наверх. Как другие, говорили за каждую ступень «спасибо». Добравшись до вершины, мы увидели слепяще-золотое море и рассвет. Мы обнялись и стояли так долго-долго. Перед глазами промелькнуло все главное, что было в моей жизни, каждая мелочь! Даже внутреннего бюрократа-счетовода с танцующим интеллигентом увидела, только на этот раз они не боролись, не затыкали кляпами друг другу рот, а выступали вместе, на одной сцене — в своем театре. В этот момент я услышала звук мотора катера и очнулась. Мы были спасены.

— С тобой правда все в порядке? — снова слышу его голос за дверью.

Выбираюсь одной ногой из ванной, заливая коврик горячими струйками воды, открываю дверь.

— Если хочешь, проверь, — улыбаюсь и снова прячусь под душ.

Он заходит, раздевается и прыгает ко мне.

— Тепло, — говорю, обнимая его.

— Все никак не можешь отогреться? — спрашивает он участливо и поворачивается так, чтобы горячие струи воды падали только на меня.

— А ты? — глажу его спину теплыми руками.

— Я — крепкий орешек!

Выключаем душ. Закутываем друг друга в большие мягкие полотенца и спешим на диван. Он целует меня в губы и стирает капельки воды с лица.

— Даже не верится, что сегодня рабочий день, на часах 19.30, а мы уже лежим вместе в кровати, — говорит он, и мне кажется, он сейчас заплачет.

— Анжела у нас теперь цветы и подарки покупает. Работаем строго до шести, в обед отдыхаем, не устаем так быстро. А если не успеваем, то у нас по инструкции есть второй день на проверку документов. И ты не поверишь! Теперь никто не болеет, не отлынивает, практически не ошибается! Мы все как одна команда!

И еще я помогла сегодня Николаю устроиться в детективное агентство, которое оказывает услуги банкам. Он попросил рекомендацию, и я ее с удовольствием дала. Лёше об этом, конечно, не рассказала. Зачем его беспокоить из-за такой мелочи? Отца Алексея в итоге выпустили. Сердобольный отозвал заявление из полиции и больше никогда не появлялся в нашем банке. Оказалось, что он и в других финансовых учреждениях пытался отмыть деньги. Возможно, там информацию слили.