Алексей Иванов - Ненастье

Серёга не завидовал. Ему было жалко своего дела, сделанного для всех.

На площадку перед райсудом друг за другом въехали «гелик» и «бумер».

— Слушай, Лихолетов, приватизации идут в стране уже шесть лет. Ты, наверное, не в курсе, потому что половину этого срока пропарился в СИЗО.

Серёга не повёлся ответить на издёвку. Он приучал себя не дёргаться, держаться спокойно, не кидаться в схватку очертя голову.

— Шпальный рынок должен быть собственностью организации, чтобы «Коминтерн» сохранил самостоятельность. Дело в «Коминтерне» в целом, в идее «афганского» движения, а не в доходах вашей компашки.

— Компашкой ты называешь Штаб? Кстати, Штаб мне не возражает.

— Парни просто не видят картинку в целом. А я вижу. И вы видите.

Они стояли на крыльце райсуда очень похожие — в модных итальянских пальто, в перчатках из тонкой кожи, в остроносых лакированных ботинках. Не бушлат и камуфляжные штаны, не ондатровая формовка и «дипломат»…

— Может, мы договоримся, Сергей? — неохотно спросил Щебетовский. — Может, дело в цене? Ты ведь деловой мужик. Могу предложить тебе после полноценного акционирования рынка блокирующий пакет.

— На Затяге три аллеи жмуров лежат вот с такими же блокпакетами, — ответил Серёга в духе былых безбашенных времён. — Не вы первый, Георгий Николаич, не я последний. Но на «цып‑цып» я уже давно не подбегаю.

Щебетовский понимал, что Лихолетов вполне в силах не подпустить его к рынку. А причина сопротивления — убеждения Лихолетова, и только.

— И всё‑таки, Сергей, отзови претензии. Если тебе важно командование, то место командира «Коминтерна» я тебе верну. Едва решу вопрос с рынком, сразу сложу полномочия. У меня нет твоих амбиций.

— Амбиции у юношей, — сказал Серёга. — А я просто отниму.

Они бок о бок спустились с крыльца и направились к своим машинам.

Щебетовский сел на заднее сиденье и сквозь тонированное окно молча пронаблюдал, как разворачивается «гелендваген» Лихолетова.

— Это недоразумение надо рассеять, Виктор, — сказал майор Басунову.

А Серёга поехал домой. Нелька обещала на обед сделать нормальные отбивные. Она уже два раза сожгла мясо, но Серёга не терял надежды, что в третий раз у неё получится. Готовить Нелька совершенно не умела.

Дома на кухне Нелька слушала Серёгу, отскребая ножом сковородку.

— Серый, он тебя закажет, — мрачно сказала Нелька о Щебетовском.

— Он чистоплюй.

— У него нет выхода. Или отступить от рынка, или грохнуть тебя.

С Нелькой Нырковой Серёга жил с марта 1997‑го. Даже странно было представить, что Нельке тогда исполнился двадцать один год — всего‑то! Серёга встретил Нельку, разумеется, в парикмахерской, но не в «Гантели», то есть не в престижном «Элеганте» (туда Серёга не ходил, чтобы не видеть Танюшу), а в простой, при Доме быта. Серёга сидел в кресле, тупо смотрел в зеркало на себя как в пустоту, а девчонка‑парикмахерша, щёлкая ножницами у его висков, делала какую‑то модельную стрижку. Серёге тогда было плевать, как он выглядит, но он по инерции держал форс.

— Ты точно такой же остался, — вдруг сказала парикмахерша. — А я, наверное, офигеть как изменилась, если ты совсем меня не узнаёшь.

Серёга с трудом переключился на реальность. Где он встречал эту девчонку? Мелкая, с пышным светлым хвостом, с широко расставленными наглыми глазами? Серёга вспомнил. Это же однокурсница Танюши из учаги, хулиганка, которая натравила своих дылдищ‑подруг избивать и грабить Танюшу. Серёга ещё организовал им у Чубалова катанье на лошадях…

— Извини, — спохватился Серёга. — Что‑то я сегодня того…

Вообще‑то Серёга был «того» уже два месяца, с выборов в «Юбиле».

— Пригласи меня куда‑нибудь, Лихолетов, — прямо сказала Нелька.

Раньше Серёга начал бы выпендриваться: заказал бы столик в кабаке, цветы, шампанское, какую‑нибудь экзотическую жратву, а сейчас он просто пошёл с Нелькой в обычную кафешку. Его успокаивала механическая жизнь общепита, механическое общение. Выбирать не из чего, думать не надо, с девчонкой — как будет, так и будет. А Нелька и не требовала никакого обхождения. После кафешки она без ломанья согласилась поехать к Серёге домой и легко легла к нему в постель. Но всё получилось хорошо, душевно.

Утром они проснулись рядом и закурили.

— А почему у тебя всё вот так? — Нелька повела сигаретой. — Квартира хорошая, бабки есть, а в хате — как блядушник дальнобоев на трассе.

— Ты бывала у дальнобоев в блядушниках?