Владимир Миркин - Осторожно, сало! (сборник)

Нюрка меня толкает в бок. Мол, чего молчишь, а сама во все горло как заорет:

– Привет, Москва! – да так громко, что вокруг нас сразу народ собрался. Видно, приняли нас за артистов.

А бородач повернулся к Кремлю, к тому самому окошечку, и обратился к скрытой телекамере:

– Дорогие телезрители. Я – Николай Неизвестный – веду репортаж с Красной площади. Хочу представить вам тысячного гостя нашей телекомпании… – он повернулся к Нюрке: – Представьтесь, пожалуйста, телезрителям.

А Нюрка моя не оробела, только платок немножко поправила.

– Я Нюра Гришковец – передовая телятница колхоза «Красный Октябрь». А это, – говорит, – мой супруг Ваня – передовой комбайнер.

Тогда бородач вытаскивает из сумки духи и импортный утюг.

– Это вам, Нюра и Ваня, презенты от нашей компании. Чтобы, – говорит, – не забывали Москву у себя в колхозе.

Взяли мы эти подарки, а бородач спрашивает:

– Может быть, хотите что-нибудь передать близким и друзьям?

– Как, прямо сейчас? – удивилась Нюра.

– Конечно, – подтвердил бородач. – Вам, как тысячному гостю нашей телекомпании, все можно.

– Какое счастье! – воскликнула Нюра. – Хочу передать привет всем жителям нашего села.

Она на миг замолчала, что-то прикидывая в уме.

– А еще, – говорит, – хочу передать привет куму Степану и его жене Евдокии, а также деду Николаю и его внучке Алене.

– Прекрасно, прекрасно, – обрадовался бородач.

– А еще хочу передать, – не унималась Нюрка, – своей подруге Люсе, что халат я бабе Дуне купила, а вот туфли деду Николаю нет, размера нужного не нашли. А так, – говорит, – все у нас хорошо.

– Чудесно, – заключил бородач, а затем опять повернулся к скрытой телекамере: – А сейчас, дорогие телезрители, я хочу объявить, что наши гости из Украины решили пожертвовать сто долларов для сирот России.

– Как сто долларов? – спрашиваю я бородача.

А Нюрка меня толкает в бок и бровями в мою сторону дергает: дескать, не позорься перед всей страной, а сама замечает:

– Сто долларов мы, конечно, дать не можем, но сто гривен для сирот не пожалеем.

И протягивает бородачу стогривенную. А он вытаращил глаза на Нюрку, как будто впервые ее увидел.

– Что, – говорит, – дамочка, вы мне даете?

– Гривны, – отвечает ему Нюра.

Бородач как-то весь в лице изменился и говорит обиженным голосом:

– Что же вы, дамочка, себе позволяете? Я вам одних подарков на тридцать долларов вручил. А вы мне хохлобаксы суете! Прошу, – говорит, – вернуть мне презенты.

Мы с Нюркой, конечно, отдали подарки, а сами ничего понять не можем.

– А как же репортаж? – спрашиваем мы у него.

– Временно прерывается, – отвечает бородач, – вследствие финансовой неувязки.

Мы с Нюркой открыли рот от удивления и продолжаем стоять, как остолопы. Ничего не понимаем! А тут как раз из-за угла появилась фигура милиционера. Бородач как-то весь засуетился, засобирался и рванул к ГУМу.

А Нюрка открыла рот от удивления:

– Куда это убежал наш тележурналист?

– Жулик, – говорю я ей, – твой журналист. Милиционера увидел и убежал.

– Как жулик?! – удивилась Нюрка. – А с виду такой обходительный, интеллигентный. Так хотелось с ним пообщаться.

– Тебе бы только пообщаться. Это все ты меня в эту глупость втравила. Дожили! Кому скажешь – не поверят. Со стенкой разговаривали. А все ты: «Привет, Москва! Привет, Москва!»

А Нюрка меня успокаивает:

– Да ты, Вань, сильно не переживай. Зато будет что вспомнить на старости лет!

«Может быть, Нюрка и права, – подумал я. – Каких только чудес не увидишь в Москве!»

Позвонил как-то мне кум и говорит:

– Давай, Ваня, друг к другу в гости ездить, так сказать, поддерживать культурное общение. А то, – говорит, – скучно живем, ничего, кроме работы и пивной, не видим.

Ну, я, конечно, не против.

– Валяй, – говорю, – приезжай. Будем, как говорится, развивать культурное общение.

Вот кум и приехал и куму с собой прихватил. И живут они у нас на полном нашем обеспечении… День живут, неделю, две недели… Хорошо так живут, я не против. Я, наоборот, рад видеть каждый день дорогие для меня лица кума и кумы. Прихожу, бывало, с работы, а кум на моем диване лежит, футбол по телевизору смотрит и пиво мое пьет. Но мне не жалко… Однажды ночью просыпаюсь, слышу – кто-то громко хрустит на кухне и стулья скрипят. Я шибко испугался… думаю, кто же это ночью на кухне скребется… никак, какое привидение… или, еще хуже, воры… Я собрался с духом, подошел к кухне, а у самого душа в пятках… Включаю свет, а там кум колбасу ест…