Сердце обмерло, закатилось куда-то за диафрагму, как умирающее солнце за горизонт. Неужели… Хотя нет, чего ж так быстро… Лева же не идиот, в конце концов…
— Я решила в воскресенье большой званый обед устроить! — снова защебетала Ладочка, — чтобы вас с моими родителями познакомить наконец! А то мы с Левой уже месяц вместе живем, а вы с моими родителями не знакомы… Согласитесь, как-то это нехорошо, правда?
Уф-ф… Пронесло, кажется. Конечно, Лева не идиот. Зря она перетрусила.
— И моя мама очень хочет с вами познакомиться! И подружиться! И папа… Им Лева очень понравился, очень. Ну так как, Александра Борисовна? Почему вы молчите? Правильно я насчет обеда придумала?
— Я… Я не знаю, Ладочка…
— Но вы ведь придете?
— Понимаешь, мне могут Гришеньку на выходные отдать…
— Да ради бога, приходите вместе с Гришенькой! Еще лучше! Я же не скрываю от родителей, что Лева был женат и у него есть ребенок!
— Он и сейчас еще женат, Ладочка.
— Формально! Формально женат. А через пару месяцев холостой будет. Арина же сразу на развод подала, так что…
— Да? А я и не знала…
Тишина в трубке, едва слышное обиженное сопение. Правда, как-то нехорошо получилось.
— Я приду, Ладочка. Я обязательно приду на твой званый обед. Спасибо за приглашение.
— Ой, это вам спасибо… И еще хочу спросить, Александра Борисовна… Вы на меня больше не сердитесь, правда? Или все еще сердитесь?
— Сержусь? За что?
— Ну, что я тогда, на дне рождения у Гришеньки… Напилась как свинья… Я думаю, у вас обо мне определенное мнение сложилось. Александра Борисовна, честное слово, я не такая! Я ж тогда от отчаяния просто…
— Да я верю, верю, Ладочка. Мне и в голову не приходило делать какие-то выводы. Да и вообще… Ты же с Левой живешь, а не со мной…
— Значит, все-таки сердитесь.
— Нет.
— Но я же чувствую…
— Нет! И хватит, не будем больше об этом! Хорошо?
— Хорошо… Значит, в следующее воскресенье я вас жду? То есть… мы с Левой вас ждем? Правда, он еще не в курсе… Но это уже неважно. Главное, что вы придете.
— Да. Приду. До свидания, Ладочка.
— До свидания, Александра Бори…
Телефон невежливо промурлыкал музыкой отключения — слишком рано нажала на кнопку отбоя. Мигнул дисплеем, умер. Покрутила его в ладонях, задумчиво глядя в нежно-сиреневое окно. Почему-то плыла в голове вычитанная где-то строчка: «…Итак, весна, был месяц май, какой обед нам подавали…» Откуда она? Чьи-то стихи, что ли? Забыла…
Нет, есть, есть на душе тревога. Как-то слишком празднично с этой Ладушкой-оладушкой складывается. Надо бы все же посвятить Леву в свои тревожные ощущения. Нет, что это за галоп — уже и знакомство с родителями! Такое, между прочим, официальное! Настораживает, однако!
А с другой стороны… Что тут особенного? И что уж такого — сильно тревожного? Ну, есть некое скользкое ощущение, это да… Скользнуло, ушло, а след оставило. А может, это не след. Может, ожог от молока, после которого, как известно, и на холодную воду дуешь…
Ладно, чего гадать! Поживем — увидим. Надо бы Прокоповичам позвонить, рассказать о своих ощущениях. А кому еще расскажешь? Давай, аппаратик мобильной связи, чудо человеческого гения, оживай дисплеем… И как мы без тебя раньше-то жили? Варились в собственном соку личных переживаний, когда ни посоветоваться срочно, ни перетереть с подругой проблему не было никакой возможности? Ужас, а не жизнь…
— …Ну, милая, на тебя не угодишь! — сердито забубукала в ухо Катька, приняв к сердцу ее вяло излившиеся переживания. — Арина, значит, плоха была, что злобилась на тебя да раздражалась, а Лада плоха, что облизывает тебя с ног до головы? Сама-то услышь себя, мамашка ты моя шкипидарная?
— В смысле — шкипидарная? Это какая, значит? Это от слова скипидар?
— Ага, именно от этого слова. Припадочная, значит. Шибко нервическая. Парню, можно сказать, повезло, что при такой упакованной девахе устроился! И любит, и пироги ему печет, и с родителями знакомит… А главное, квартирка у нее своя, собственная, живи не хочу… Какого еще рожна, Санька, а?
— Да понимаю я, Кать… И про рожно тоже понимаю. Или как правильно? Рожны?
— Да ну тебя…
— Не сердись, Кать. Не сердись на меня, дуру глупую. Капустки хочш? Почему не хочш?
— Да как на тебя не сердиться-то! И впрямь ведь — не угодишь! Девка подпрыгивает перед тобой и так и сяк, понравиться хочет, а ты… Чего воображать-то начала? Вон, помню, как раньше к Арине бежала, подняв хвост… И угодить старалась, и ковриком ей под ноги стелилась… А теперь, значит, шибко гордая стала, да? Теперь перед тобой невестка ковриком стелется, а ты нос воротишь?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу