Николай Хайтов - Дикие рассказы

Крутимся мы с бочкой как очумелые, и одно только сомнение меня берет, выдержат ли обручи. Не лопнут ли сейчас, в самое-то нужное время. «Обручи вы мои милые, — взмолился я, — не подведите, родненькие, спасите меня! Держитесь сами и меня спасайте!»

Прошу их, а сам ногами бочку сжимаю и ногами же работаю. Поднесется бочка к берегу, вытяну я ноги, и не бочка о камень стукается, а мои ноги, и она обратно в воду плывет. Притащили наконец веревки, кинули их мне. Привязал я к одной бочку, к другой себя, как уж я это сделал, про то одному мне ведомо, привязал, значит, и кричу:

— Тяни-и!

Вытянули они бочку, а с ней и меня. Ступни у меня все в крови! Кожа на коленях содранная. Дали мне штаны, сел я на ишака и поехал в село. Один ведет моего ишака, словно я от святых мест возвращаюсь, а следом за мной целая толпа валит — стар и млад идет, конца-краю не видать. И бочку тащат. Поставили ее во дворе мечети и объявили:

— Тут стоять будет, в общем владении. Спрашивают моего согласия.

— Согласен, — говорю, — только, чур, уговор: пускай Кара Сулю на нее влезет и три раза перед всем народом прокричит, что деревянные обручи лучше железных.

Залез Кара Сулю на бочку и не только это прокричал, но еще и от себя прибавил:

— Эй, люди добрые, стар и млад, знайте, что нет лучше деревянных обручей, коли их настоящий мастер сделал! Лучше деревянных обручей не найти!

Заплатили мне сколько положено и еще сверх того дали шерсти, меду, воску, так что за одну бочку получил я добра — на трех ишаках не увезти. Как увидал меня отец со всем этим добром, да как рассказал я ему. — почему на мне чужие штаны надеты, так у него прямо глаза на лоб полезли.

После этого начали объявляться один за одним желающие, чтоб я им бочку сделал, пошла торговля, отбою не стало от заказчиков, и денег не сосчитать. Старых мастеров люди обходили и ко мне шли, а ведь было тогда в наших краях больше ста двадцати душ бондарных дел мастеров!

Сто двадцать мастеров, да никто из них не сделал бочки, что, как очумелая, крутилась в пучине на дне ущелья, и бороды у муллы не отрезал.

Пришел вчера ко мне домой дорожный обходчик и спрашивает, я ли Влашо.

_— Начальник дорожного управления приказал, — говорит, — привести тебя к нему!

— Приказано, так веди!

Подвел он меня к самым дверям начальника.

— Постучи, — говорит, — сними шапку и входи! Я постучал, снял шапку и вошел.

Начальник сидел за столом и читал газету.

— Добрый день, товарищ начальник. рубаха на мне больше месяца не держится. Пот вконец съедает.

— Ну так брось это дело, — советует он мне. — Ты свои дорожки, я слышал, прокладываешь в самых непроходимых местах, по кручам.

— А где ровно, на что там дорожка! Где ровно, тем и без дорожки пройдешь. Дорожка — она имеет цену в горах, где круто.

— Хорошо, а кто же по твоим дорожкам на кручу взбирается? — спрашивает меня, значит, начальник. А я вижу, что его любопытство разбирает, и давай ему рассказывать во всех подробностях, кто по какой дорожке ходит.

— Одни, — говорю, — гуляют, потому как влюбленные. Другие за кизилом ходят. А больше всего пенсионеров бродит. Чуть рассветет, они уж тут как тут. Проветриваются. Кто голову проветривает, кто нервы. Нервов-то теперь сколько! Одни молчат, другие смеются… Третьи меня ругают. Недавно вот один ругался из-за того, что я не довел тропы до вершины и он себе штаны разодрал. Я ему говорю: «А чего тебя несет на самый верх? Дай срок, и туда дооожку проложу!» А он: «Я, друг, вот-вот богу душу отдам. Нет у меня времени ждать. Хочу на белый свет сверху поглядеть, пока в силах, а то потом в землю зароют, уж не вылезешь». — «Ладно, — говорю, — в таком разе я тебе проложу тропку на самый верх!» Вот сейчас, значит, ему эту тропку и делаю. А то вот Ха-рачев! Знаешь Харачева? Он из-за давления ходит, мужчина из себя солидный, пузатый, вот и взялся меня отчитывать: «Куда ты так круто забираешь? Для кого стараешься? По твоим дорожкам орлам летать, а не людям ходить! Вел бы где поровнее! Смот-р*и, возьмусь я за тебя». Вот Харачев как говорит. Ну, я и проложил для него ровную тропку. По ней теперь и доктор Шумков ходит. Ровная тропка и к роднику ведет. Я ему там и желобок смастерил, чтоб пить было удобно. Попьешь водички — и назад. Вот какие у меня клиенты взыскательные… А туристы, так те даже спасибо говорят. Вот как! На днях дали мне целую сумку помидоров. А один, из Софии, сказал, что медаль мне выхлопочет, то ли'«великий радетель туризма», то ли «родитель туризма»! Видно, партийный, потому как еще мне сказал: «Ты наш человек, говорит, — и по части энтузиазма, пожалуй, всех перегнал!»