Хюго Клаус - Избранное - Сборник

Малу. Он обещал держать язык за зубами насчет того, что было между нами раньше. Ни слова, ни намека. Клялся жизнью своей матери.

Макс. Своими воплями она перебудила всю гостиницу.

Малу. Да, я шлюха, причем такая, которая не зазря берет деньги. Я хорошо делаю свое дело и при этом забываю все, забываю весь мир, забываю и Кило с его лепетом о том, что он хочет заболеть, как и я, что он будет обо мне заботиться и…

Кило начинает смеяться.

Перестань, Кило, хватит.

Кило. Я — жеребец, получивший приз на выставке, Макс, ты прав, как всегда. Всю жизнь, что бы я ни делал, я остаюсь жеребцом-рекордистом. Надо же дать кому-нибудь приз. Выбрали меня. Смотрите, вот он я. Ура!

Малу. Мне осталось добавить лишь одно. Да, сделанного не воротишь. Вчера я доказала, что осталась какой была — дешевой проституткой. Но ты, Кило, ты был единственным мужчиной, которого я…

Кило. Ура!

Пауза.

Малу ( подавленно). Все твои поступки, все слова накапливаются изо дня в день, они никуда не исчезают, и вдруг ты оказываешься перед горой слов, мыслей и поступков, это и есть ты сама, ты — именно это, и ничто другое. Но ведь это неправда, Кило, я совсем другая! ( Плачет, кашляет.) Ты оказался сильнее, Макс. Сегодня ты победил, но это в последний раз. А теперь я расскажу еще одну смешную историю.

Кило дает ей пощечину.

Малу. Бей, бей еще. Что ж ты остановился?

Кило крепко обхватывает балку, прижимается к ней и слизывает языком меловые черточки.

Макс. Не поможет, мой мальчик.

Малу. Послушай еще одну смешную историю, Макс. Ты думаешь, я была больна? Это неправда. Это тоже вранье, и мне иногда самой становилось смешно — я так запуталась, что уже не помнила, что у меня болит: легкие, почки, живот или что-нибудь еще. Я так переполнена ложью, что вот-вот лопну, и все время я придумываю новые и новые истории, я живу в них. И вот сейчас я тресну в очередной раз, и вырвется еще одна история, которая будет тоже звучать фальшиво, и ты мне, конечно, не поверишь. Но хочешь верь, хочешь нет, а на этот раз я скажу правду. Фламин может это подтвердить. Я не была больна, это совсем не болезнь. И была я вовсе не в больнице, а у мадам Армандины. Ты такую не знаешь? Нет? Мадам Армандина помогает девушкам, попавшим в беду. Я пролежала у нее один день, но потом… потом что-то оказалось не в порядке, мадам Армандина действовала на этот раз неудачно; пришлось позвать врача, Фламин заплатил ему, чтобы он держал язык за зубами, и я пролежала там два месяца. А ты, Макс, уехал, хотя я так звала тебя! А ребеночек, этот комочек, — твой, твой ребенок, тут не могло быть ошибки, — его уже нет, он даже и не жил на свете, ведь я была только на пятом месяце. Ребенка больше нет.

Макс. Это был не мой ребенок.

Малу. Значит, и не мой тоже. То и другое одинаково верно.

Кило (громко хохоча ). Он был мой, ха-ха-ха!

Малу. Вот видишь, он смеется… В самом деле смешная история.

Макс. Ты все это сочинила.

Малу (спокойно). Хорошо, пускай я все сочинила. Теперь ты успокоился? И все же он был здесь. (Прижимает руку к животу.) Четыре с половиной месяца! У него были спинка и глазки, грудная клетка и пальчики, я сама видела. Это был мальчик. Никогда в жизни я больше не захочу ребенка! А потом на моем пути попался этот толстяк и стал ходить кругами вокруг моего выпотрошенного тела, но я подумала — я ведь всегда так думала после Арраса, — никогда больше, никогда никого не подпущу к себе, никого не подпущу близко. Ламбер — другое дело, он собирался на мне жениться, но у нас ведь был бы не совсем обычный брак, он слишком стар для таких дел, просто я напоминаю ему его дочь, которая живет в Канаде. Но ты настаивал, Кило. И мне вдруг показалось, что ты видишь меня такой, какая я есть на самом деле, — одинокой, неприкаянной девчонкой, которую закружило, как и тебя, такого же одинокого, закружило на этой голой земле, мне показалось, что ты хочешь защитить меня, навсегда остаться со мной. Показалось, будто ты что-то распознал во мне… я уже не помню, что именно. Оставь меня в покое.

Макс. Кто еще знает об этом ребенке, кроме Фламина, врача и тебя?

Малу. Лили и мадам Армандина, и еще служанка у нее в доме, она из Алжира.

Кило останавливается перед Малу, обхватывает обеими руками ее лицо и долго смотрит ей в глаза. Она высвобождается, но Кило снова берет ее лицо в ладони.

Кило. Чтоб ты сдохла. Как тот ребенок.

Малу. Это было бы лучше всего. (Вырывается и идет ко входу.) Забудь то, что я сейчас сказала, и все, что говорила эти дни. Забудь, слышишь!