Хюго Клаус - Избранное - Сборник

Рафаэль. Времена изменились.

Госпожа Тристан. И сколько же это стоит?

Рафаэль. Могу предположить, что Стефан, который живет в полном достатке, будет готов обеспечить по крайней мере год жизни одному отверженному мастеру, сидящему на мели.

Госпожа Тристан. Конечно. А нельзя ли платить ежемесячно? Так сказать, в рассрочку?

Рафаэль (раздумывая). В рассрочку? Я вас недооценил. Вы просто бесподобны!

Госпожа Тристан (польщена). Стараюсь из всех сил.

Рафаэль. Тогда позвольте записать первый месячный взнос в журнал нашего фонда. И каков же этот взнос?

Госпожа Тристан. Понимаете, откровенно говоря, существует маленькое препятствие между Стефаном и мной. (Решительно.) И как только это препятствие будет устранено, могу вас заверить, в распоряжении Стефана будет значительная сумма для вашего кружка.

Рафаэль. Да, но мастера в эту минуту страдают от голода. Когда, вы думаете, это препятствие…

Стефан (понимает, о чем идет речь). Потом, потом.

Рафаэль. Нужда поджимает, приятель.

Госпожа Тристан. Стефан, бессмысленно откладывать. (Рафаэлю.) Послезавтра. Взнос будет сделан послезавтра. Я бы сказала, с помощью кофейной ложечки.

Стефан. Нет, нет. Я не хочу.

Рафаэль. Но сколько может поместиться в кофейную ложечку! (И, так как никто не объясняет, он продолжает.) Тогда позвольте подождать до послезавтра. Я бы с удовольствием слушал до зари про вашего ван Видебале, но, увы, наше время истекло. Нам нужно в этот неурочный час еще искать пристанище. Позавчера мы покинули свое жилище и стали бездомными. Всю ночь смиренная троица бродила по пустынному городу в поисках места, где дева может родить. Но все гостиницы были закрыты.

Стефан (смотрит на Джекки). А ей пора рожать?

Джекки (смеется) . Не к спеху. Разве что-нибудь заметно? (Становится боком.)

Стефан. Нет.

Джекки. Конечно, нет. Ему только две недели.

Стефан. Кому?

Джекки. Ребенку.

Рафаэль. Две недели назад она пришла ко мне в слезах и сказала, что кто-то в тот день заделал ей ребенка. Кто, где и как, она не хотела говорить.

Госпожа Тристан. Но откуда же она знает, если прошло всего две недели?

Джекки. Знаю. (Похлопывает себя по животу.) Он тут.

Стефан. Само собой разумеется, вы можете оставаться здесь, сколько хотите.

Джекки. Ты ангел! (Бросается ему на шею, целует, потом исчезает в коридоре.)

Госпожа Тристан. Но у меня нет ни одной свободной комнаты.

Рафаэль. В кухне есть раскладушка.

Стефан. Да, Джекки может спать на моей кровати, Рафаэль в кухне, а я здесь на диване.

Рафаэль. Если мне позволят расположиться здесь на голом полу, будет прекрасно. Знаете, я ночевал и под мостами в Париже, и на вокзалах в Берлине, под открытым небом, в росистой траве… Я закалился, это моя жизнь — жизнь одиночки, певца, поэта…

Входит Джекки, обвешанная рюкзаками, сумками, пакетами. Бросает все это посреди комнаты и принимается подсоединять проигрыватель, который держит под мышкой, к розетке у письменного стола.

Госпожа Тристан. Так не годится. Поймите меня правильно, мы очень рады дать вам приют, но…

Рафаэль. Да, знаю. Бесчувственному обывателю в потоке повседневности нравится давать приют свободной личности, это известно. Он утешается тем, что лев позволяет себя погладить. Поэтому все меня любят. Знаете, две недели назад один человек хотел взять меня с собой на Карибское море. Владелец ночного клуба. Клянусь вам. Правда, Джекки?

Джекки (занята своим делом). Мы бросили монетку, ехать или нет. Он загадал орла, а выпала решка.

Рафаэль. Но этот тип больше не появился.

Джекки ( сердито). Я его тоже больше не видела. И теперь должна водить компанию с такой вот голью перекатной.

Рафаэль. Никакая я не голь и никуда не перекатываюсь. Попрошу уважительно относиться к моей бедности.

Мол ( входит, нагруженный свертками из бакалейного магазина). Я на всякий случай прихватил всего понемножку. (Кладет свертки. Стефану.) Посмотрел я на твоего бакалейщика! Ничего себе! Как же он рассердился, когда я вытащил его из кровати! Говорит, у него грипп. А я ему: «Ну ты, грипп, не смеши меня, ерунда все это, не стоит кипятиться, ваше бакалейное сиятельство».

Госпожа Тристан. Где это он был? (Смотрит на обертку пакетов.) У господина Сандерса? В такой час?

Стефан. Да, за мой счет.

Госпожа Тристан. У тебя там нет счета!

Мол. Их бакалейное сиятельство с трудом ворочал языком. Не хотел, конечно. Только охи да ахи в ответ. «Что случилось, — спрашиваю, — азиатский грипп?» «Ох», — отвечает. (Выходит в коридор.) Такие дела!