Татьяна Лисицына - Любовь под соснами (СИ)

— Нет, не согласен. К Иуде мы перейдем только после посещения спальни. А сейчас мы поедем в магазин. Или? — он бросил взгляд на смятую постель. — А я ведь снова тебя хочу.

На следующее утро после единственного волшебного дня, который они провели вместе, Кристина долго не могла заставить себя встать с кровати. И дело было даже вовсе не в спиртных напитках, которые они славно перемешали, а в неожиданном чувстве потерянности и обреченности. Зачем вставать, если его здесь нет? Она зарылась в подушку и заплакала. Судьба — злодейка. Мало ей было ее мучений, когда он уходил к жене и дочкам. Так теперь его и вовсе отняли. Слезы текли в подушку, голова раскалывалась, сердце ныло, словно его разрезали на две части. Только сейчас она вдруг осознала, как отчаянно влюбилась. А после вчерашнего еще больше. Они отключили телефоны и почти не вставали из постели. Часть продуктов так и осталась нераспакованной. От волнения она почти не могла есть, и Витька кормил ее из рук. Уже поздно ночью, когда он собрался уходить, она все-таки задала мучивший ее вопрос.

— Вить, а мы совсем не будем общаться?

— Ты думаешь, это можно сделать на расстоянии?

— Но мы можем хотя бы разговаривать. Есть же скайп и прочее…

— Крис, лучше не надо. — он поцеловал ее в шею, но она отстранилась. — Слишком тяжко будет слышать твой голос и понимать, что я не могу прикоснуться к тебе.

— Ну почему ты все сводишь к сексу? Мы могли бы получше узнать друг друга.

— Я знаю тебя очень хорошо, — он поцеловал ее долгим поцелуем. — Так хорошо, что не понимаю, где кончается мое тело и начинается твое. Особенно когда я в тебе.

— Тогда почему мы расстаемся?

— Потому что я больше так не могу. Нужно сделать паузу. Успокоиться. Побыть одному. Я догадываюсь, что и тебе нелегко. Ты ревнуешь меня к жене, я тебя ко всем мужикам. Но если мы начнем что-то менять, мы все разрушим.

— Но ты меняешь…

— Это не совсем то. Перемена сама вошла в мою жизнь, и я с ней согласился. Поплыл по течению. Это всего лишь пауза.

Кристина разозлилась.

— Да неужели ты думаешь, что я буду сидеть на бережку и ждать два года?

Он усмехнулся.

— Нисколько не сомневаюсь, что не будешь. Это не в твоем характере. Ты, наоборот, попытаешься меня забыть, кинешься в чужие объятия. Другие мужчины будут ласкать тебя.

— Ты не ревнуешь?

— Я устал от ревности. Пусть будет, что будет. Я займусь работой.

— Карьерист проклятый.

— Да! — он посмотрел на нее с вызовом. — Я люблю свою работу. К тому же будет интересно пожить в чужой стране. Это опыт.

Под конец они чуть не поссорились. Витька казался спокойным. Словно был рад, что уезжает. Конечно, тяжелее всего тем, кто остается. Когда он ушел, Кристина вышла на берег озера, сняла сарафан. Под сарафаном ничего не было. Кажется, с тех пор, как она переехала сюда, ей хотелось поплавать голышом. Но как-то не складывалось. Зато сейчас можно не опасаться, что ее кто-нибудь увидит. Три часа ночи. Вода казалась темной и неприветливой, но страха не было. Алкоголь всегда действовал на нее так, что ей становилось море по колено. А тут всего лишь озеро. Она сплавала до другого берега. Вода ласкала тело, перебирала ставшие тяжелыми распущенные волосы. Она легла на спину. Сейчас боли почти не чувствовалось. Пусть уезжает. Так даже лучше. Она придет домой, допьет мартини и ляжет спать. А завтра начнет новую жизнь. В конце концов, она же только вчера думала о том, чтобы уехать. А тут все решилось.

Но сегодня новая жизнь никак не хотела начинаться. Странно, что даже телефон не звонит. Ах да, она же его выключила. Внезапно она похолодела. Мама, наверно, с ума сходит. Она заставила себя подняться и прошла босиком в гостиную. Посреди откупоренных бутылок и тарелок с нетронутыми яствами валялся телефон. Она поспешно включила его и набрала PIN-код. Так и есть: куча звонков от мамы. Последний — десять минут назад. Она поспешно набрала мамин номер.

— Где ты была?

Кристина вздохнула.

— Прости, мам. Что-то я не заметила, когда телефон разрядился.

— А ты где? — в голосе Иларии слышалось подозрение.

— Я дома. Спала.

— У тебя все в порядке?

Конечно, нет, мам. Я не знаю, как мне жить дальше. Тебе повезло, ты не знаешь, каково это любить чужого мужа. Вслух она ответила, что да. И с облегчением услышала, что маму сегодня не выпишут. Продолжая разговаривать, налила себе немного белого вина и выпила, слушая больничные новости. Когда маму позвали на процедуры, Кристина попрощалась и вышла на балкон. Вспомнила, как ночью купалась нагишом. Улыбнулась. Боль от расставания немного отпустила. Надо жить. Она обязана жить. Это всего лишь разлука. Если им суждено быть вместе, они будут. А если нет, она справится с этим наглым, не имеющим права на жизнь, чувством. Она всегда и со всем справлялась. Тем более что он уехал. Как говорится: «с глаз долой».