Татьяна Лисицына - Рассказы (СИ)

Владимир подполз к кокону Вероники, понимая, что там, на земле, у тела матери, сидит Олеся и верит. Не так страшна смерть тела, как смерть души.

— Возьми мою душу и верни Олесе мать! — настаивает Владимир.

— Хоть и не выполнил ты поручения, а все же понял основной закон, забытый людьми. — от Нави к Прави движущей силой коловращения является любовь. Любовь, которой на земле стало так мало. — Велес задумался. — Ладно, будь по-твоему, я принимаю твою жертву.

Велес взмахнул рукой, и один кокон упал вниз.

— А что будет с ним? — он указала на другой кокон.

— Если я получу назад свою силу, верну его родителям. Его отец уже получил подсказку. Кома — наказание, придуманное богами. Но разве люди нас слышат? Вместо того, чтобы думать о душе, они заботятся о теле больного. Но довольно отступлений. Пора заняться тобой. Если бы ты исполнил свою миссию, я бы отправил тебя к всевышнему, но тебе придется вернуться, чтобы исправить свои ошибки. И вернуться уже не в теле человека… Это право ты использовал. — Велес захохотал, перевернутые деревья за его спиной затрепетали. — Плата за любовь будет очень высокой.

Олеся очнулась от тяжелого липкого сна, не желавшего отпускать ее. На краю постели сидела Алла и тормошила ее.

— Проснись, проснись. Случилось чудо. Маму твою перевели из реанимации в обычную палату. И мы можем сегодня ее навестить.

— Правда? — радостная улыбка девочки разлилась по ее сонному лицу, она протянула руки и обняла склонившуюся над ней крестную.

— Вставай скорее, завтрак уже на столе. Позавтракаешь, поедем в больницу. Медсестра сказала, что ночью твоей маме стало лучше. А я только вчера в церковь ходила, молилась перед иконой святого Пантелеймона… Вот он и помог.

Вчерашнее происшествие навалилось на Олесю. «Ты же хочешь, чтобы твоя мама поправилась. Я сделаю это вместо тебя». Значит, Велес принял его жертву.

— На обратном пути заедем к церковь. Надо поблагодарить святого Пантелеймона.

Олеся, опасаясь, что взорвется и все выскажет Алле, побежала в ванную. Наивная Алла. Богам вовсе недостаточно молитв. Одна жизнь в обмен на другую. Мама поправилась из-за того, что Владимир принес себя в жертву. Сегодня ей было страшно от одной мысли о том, что вчера она собиралась лишить себя жизни. Олеся включила холодную воду, умылась и пришла на кухню. Алла вытаскивала из микроволновки ее любимые горячие бутерброды — сыр, завернутый в тонкий лаваш, намазанный маслом. На тарелках яичница с ветчиной.

— Алла, давай после больницы заедем в одно место? — попросила Олеся.

— И куда именно? — насторожилась Алла.

— Мне нужно поговорить с женой губернатора.

Алла поставила чашку с кофе на стол и удивленно посмотрела на Олесю.

— Что ты еще задумала?!

— Ты все равно не поверишь.

— Разве я когда-то не верила тебе? Я думала, что у нас откровенные отношения, но последнее время ты стала скрытной. Вчера даже не рассказала, где ты была. Пойми, я не слепая, вижу, что с тобой что-то происходит.

Олеся опустила голову: ей было жаль Аллу, она любила ее, но последнее время между ней и другими людьми образовалась пропасть, которая становилась все шире и шире. Она не такая как все, у нее свой путь, который уже предопределен.

— Я не отвезу тебя, пока ты мне все не расскажешь, — настаивала крестная.

Олеся положила вилку на тарелку и оставила ее в сторону. Есть не хотелось, лишь не желая расстраивать Аллу, она заставила себя проглотить немного яичницы и съесть бутерброд.

— Не спрашивай меня ни о чем, ладно? — голос Олеси звучал так, словно она сейчас расплачется.

— Но я лишь хочу помочь.

— Мне никто не поможет, — отрезала девочка и вскочила из-за стола. Веером взметнулись волосы, закрывая наполовину лицо. «Странная привычка, — подумала Алла. — Она делает так, словно хочет отгородиться от всего мира и каким-то образом ей это удается».

Опасаясь, что Олеся пойдет к жене Новгородцева сама, Алла не решилась ей отказать, хотя в душе была против этой затеи. Окруженный высоким забором огромный дом произвел на Аллу гнетущее впечатление.

— И как ты собираешься туда попасть?

— Просто позвонить, — Олеся чуть помедлила, потом открыла дверь автомобиля. — Будет лучше, если ты останешься.

— Так я тебя одну и отпустила?! — возмутилась крестная. — Мало ли что там может произойти?! Я пойду с тобой!

Ада Львовна с тоской бродила по саду, глядя на пробивающиеся сквозь землю нежные ростки цветов и яркую зеленую травку. День был веселый, солнечный с высоким голубым небом. Ада любила весну, но сегодня ей казалось, что даже крокусы насмехаются над ней, демонстрируя свою силу и здоровье, в то время как ее единственный сыночек, ее кровинушка, вот уже уже сколько дней — она боялась даже считать — находится в коме.