Татьяна Лисицына - Рассказы (СИ)

— Марго, ты меня слушаешь?

— Да, Вер, слушаю. — я сделала над собой колоссальное усилие, чтобы мой голос не дрожал. — Я это… рада за вас. Давай я тебе попозже перезвоню. У меня сейчас важная встреча с клиентом.

Я бросила мобильный в сумку. Мне срочно нужно принять какое-то решение. Я подошла к зеркалу и заметила, что глаза у меня красные, как у кролика. Мне хотелось взвыть во весь голос и убежать из проклятого кафе.

В дверь туалета осторожно постучали. Я приоткрыла дверь. На пороге стоял Игорь.

— Ты, что так долго? Я уже испугался.

— Где он?

— Сидит на своем месте и продолжает лить крокодильи слезы. Надо сдать его ментам. Пусть с ним сами разбираются.

«Ей нельзя волноваться», — вспомнила я слова врача. Решение пришло сразу. Что бы ни случилось потом, Настя не должна узнать правду. Ей нужно беречь себя.

Мы вернулись за столик. Подсудимый вертелся на месте, ожидая приговора, с жадностью поглядывая на пачку сигарет, но не решаясь закурить.

— Тебе повезло, — медленно сказала я, глядя в его маленькие рыбьи глазки неопределенного цвета. — Мы не будем заявлять в милицию.

На его лице появилась гримаска, некое подобие улыбки, но очень настороженной. Он явно чувствовал подвох. Я сделала паузу, наслаждаясь его нетерпением.

— Мы не будем делать этого из-за Насти. Так уж получилось, что она ждет ребенка от тебя…

— Ребенка? — взвизгнул Дубравный. — Но я не хочу никаких детей! Я вообще тогда не буду на ней жениться. Она же говорила, что не может иметь детей. Какого черта?

В этот момент мне захотелось его ударить. Сильно, наотмашь. Чтобы он слетел со стула, а потом долго бить ногами.

— Я не буду заявлять в милицию только при одном условии, — снова начала я, тщательно выговаривая каждое слово, — Если ты пообещаешь мне жениться на Насте и дождаться, пока она не родит ребенка. Все эти девять месяцев ты должен постараться сыграть роль преданного мужа и счастливого будущего отца. И чтобы все было по правилам: цветы, конфеты и выполнение всех ее капризов. После этого можешь убираться.

— Но я не смогу. Я не смогу, — хныкал Дубравный. — Я не хочу на ней жениться. Я не хочу детей.

Игорь смотрел на меня, словно я сошла с ума, но к счастью, не делал попыток вмешаться.

— Всего девять месяцев, и если я узнаю, что ты хотя бы раз обидел Настю…

— Но я…

— Выбирай. Девять месяцев рядом с человеком, который непонятно за что тебя любит, или срок в тюрьме.

— Ну, хорошо, а если я соглашусь. Что потом?

Я задумалась. О том, что будет потом, я не думала.

— Ничего не будет. Ты продашь машину и вернешь нам деньги. Остальное можешь считать подарком к свадьбе.

Когда настала зима, я достала из шкафа свою шубу. Надела ее, покрутилась перед зеркалом. Не женщина, богиня. Мне хотелось выйти на улицу и наблюдать, как на меня будут смотреть окружающие. С завистью, с восхищением. Люди будут называть меня дамой в норковой шубе.

Я стояла в очереди в супермаркете, когда отчетливо услышала приятный мужской голос.

— Я занимал очередь за этой девушкой в норковой шубе.

Я повернулась и посмотрела на него. Лет тридцать пять, сорок. Одет в новенькую дубленку, на пальце сверкнул перстень. Он не занимал за мной, я бы запомнила такого мужчину, но он сказал именно то, что я хотела услышать, даже лучше. Он назвал меня девушкой.

— Да, этот мужчина действительно здесь стоял, — сказала я сердитой женщине в пуховике, пытающейся оттолкнуть его.

Он догнал меня, когда я с пакетами выходила из магазина.

— Спасибо, что выручили. Опаздываю к другу в больницу.

Я пожала плечами.

— Пожалуйста.

— Послушайте, я хочу вам сказать, что вы очень красивая и вам идет эта шуба.

Я грустно улыбнулась. Не могла же я сказать ему, что каждый раз, надевая шубу, я вспоминаю свою подругу, которую не видела с того самого дня, как мы с Дубравным заключили соглашение. Я знаю, что Вера никогда не простила бы мне, что я скрыла от нее правду и еще я знаю, что никогда не смогла бы приходить в дом, где жил Дубравный.

Мужчина продолжал смотреть на меня.

— Вы что-то сказали?

— Я сказал, что у вас очень красивая шуба. Вы в ней просто… — он замялся, не сводя с меня восхищенных глаз.

— Богиня, — подсказала я.

— Ну да, богиня. Голубая норка, цельные шкурки, прекрасный покрой. Я хорошо в этом разбираюсь. Наверно, выложили за нее целое состояние?

Я вспомнила Верку. Их уютную маленькую квартирку, в которой постоянно делался ремонт, потому что не хватало денег. Наши посиделки на кухне. Из-за этой шубы я потеряла свою единственную подругу. Я скучала по ней и знала, что к прошлому нет возврата.