Татьяна Лисицына - Рассказы (СИ)

Но Карле так хотелось убедить его в том, что он особенный. Она скользнула взглядом по его крепким плечам, обтянутых белой футболкой, с болью отвела глаза от груди, где уже наметились небольшие выпуклости.

Саша убежал во двор, а Карла обессилено прилегла на диван и закрыла глаза. До сих пор о его необычности знали только они вдвоем, но со временем тайна быстро раскроется, и ему придется пройти через те же муки, через которые прошла она. Воспоминания вновь увели ее в прошлое. Прошлое, которое она тщетно пыталась забыть.

Она лежит на родильном столе. Позади мучительные часы схваток и разговоры по мобильному телефону с отцом будущего малыша, который пытался поддержать любимую жену. Карла кричит от боли, чувствуя как плод их любви, разрывая ткани, выходит на свет. Последний выдох, и облегчение, разрываемое детским криком.

Она ожидала слов, которые обычно говорят в таких случаях: «Ну, мамаша, у вас прекрасная девочка… мальчик. Посмотрите». А вместо этого — в родильном зале зловещий шепот и смешки.

Еще в роддоме ее предупредили, что малыш родился «не совсем правильным». Эти слова подобрал пожилой врач, который вызвал ее в свой кабинет.

— Слушайте! Вы молоды, здоровы, можете… оставить его и снова попытаетесь. Но если вы его возьмете, ваша жизнь кончена. Вас засмеют родственники, будут сторониться знакомые. А ваш муж… — он с грустью взглянул на нее через очки, — Он, в конце концов, уйдет. Вы даже представить себе не можете жизнь гермафродита. В самом лучшем случае его ждет судьба проститу… — он запнулся. — В интернете много об этом пишут.

Предсказания доктора сбылись еще быстрее, чем можно было ожидать Любимый муж, узнав о том, что жена родила «неведому зверушку», предложил оставить его в роддоме, объявив знакомым, что дите родилось мертвым. Посочувствуют и забудут. А что делать? Сейчас, пока в пеленках, незаметно. А потом? Стыдно же будет перед родственниками и соседями. Он видел этих странных существ в Париже. Стояли возле дороги. Не поймешь, то ли баба, то ли мужик.

— Я не хочу быть отцом этого урода! — кричал он в трубку. — Если ты возьмешь его, я уйду. В России полно здоровых баб, которые родят нормального пацана или девку. Не дури, Карла, оставь его!

— НЕТ!!! — закричала она. — Ты можешь убираться, но я никогда, слышишь, никогда не оставлю нашего ребенка!

— Но это не ребенок…

Муж ушел, не дождавшись их из роддома. Ее мать, до сих пор с нетерпением ожидавшая внуков, была вне себя от ярости:

— Ты не представляешь на что соглашаешься! Родной отец уже отказался. Ты никогда не сможешь выйти замуж. Вас ждут одни страдания. Сама же будешь стыдиться его, когда он вырастет. Ты даже не представляешь…

Карла подняла полные слез глаза на мать:

— Напрасно ты так думаешь. Ты не знаешь, как меня дразнили в школе из-за имени, которое ты мне дала. Но я ни разу не подумала, чтобы поменять его. И ты знаешь почему? Изменю имя — изменю самой себе. А из-за чего? Из-за шуток одноклассников, которых сейчас не помню по именам? Так же и с ним. — Карла нежно коснулась нежного пушка на голове малыша. — Зачем-то же он родился? Ему уготована какая-то роль в жизни. Он должен что-то доказать, куда-то прийти. Во всем есть высший смысл.

Это был последний раз, когда Карла видела мать, лишь иногда в почтовом ящике Карла обнаруживала денежный перевод, — своеобразная плата за предательство. Она отсылала их обратно — им с Сашей никто не нужен, она справится сама.

После прогулки с Маришкой Саша заглянул в комнату к матери. Встал перед ней, застенчиво коснулся пальцами начинающей расти груди.

— Мам, скажи, уже очень заметно?

Карла не решилась врать.

— Пока нет, но время идет быстро.

— Я так и не решился сегодня рассказать Маришке. Скажи, она ведь не разлюбит меня? А мои друзья? Как я скажу парням? Они уже шутят, что у меня голос не ломается. Если они увидят, что у меня растет грудь…

Саша не смог договорить. Внутреннее напряжение, в котором он пребывал последнее время, давно искало выход. По лицу скатилось несколько слезинок. Карла обратила внимание, как по-девичьи он вытирает глаза. Словно боится испортить косметику.

— Если кто-то останется с тобой, значит — это настоящий друг, — Карла не стала его обнадеживать, она уже давно убедилась в жестокости людей.

— Все будут меня презирать?

— Возможно.

— Зачем я тогда родился? — закричал он высоким голосом. — Зачем, мама?

— Ты должен сам ответить на этот вопрос. Но если ты не сможешь жить так, есть другое решение.