Хулио Кортасар - Избранное

— Да, но что мы ищем? — спросил Фелипе растерянно.

— Сам не знаю, — ответил Рауль. — Проход на корму, например.

— Там, наверное, почти так же, как здесь.

— Возможно. Но раз туда нельзя пройти, это меняет дело.

— Вы так думаете? — спросил Фелипе. — Я уверен, что это из-за какой-то поломки. Сегодня вечером двери откроют.

— Вот тогда действительно все будет, как здесь, на носу.

— А, ясно, — сказал Фелипе, понимая его все меньше. — Ну, если это для развлечения, то, конечно, хорошо, вдруг нам удастся отыскать проход раньше, чем другим.

Рауль подумал, почему только Лопес и Медрано, единственные из всех, испытывали то же, что он. Остальные смотрели на их поиски, как на развлечение. «Но и для меня, в конце концов, это тоже игра, — решил он. — В чем же тогда разница? А разница наверняка есть».

Они прошли почти весь коридор левого борта, когда Рауль обнаружил еще одну дверь. Очень узкую, выкрашенную, как и стены, в белый цвет, с глубоко утопленным, едва различимым в полумраке коридора замком. Без особой надежды Рауль нажал на ручку и почувствовал, как дверь подалась. В глубине виднелся узкий трап, уходивший вниз, в темноту. Фелипе судорожно глотнул воздух. Было слышно, как в правом коридоре болтали Лопес и Атилио.

— Предупредим их? — спросил Рауль, исподтишка взглянув на Фелипе.

— Лучше не надо. Пойдем один.

Рауль начал спускаться, и Фелипе притворил за собой дверь. Трап вел в проход, едва освещенный тусклой фиолетовой лампочкой. За степами, без единой двери, сильней слышался гул машин. Они осторожно продвигались вперед, пока опять не наткнулись на задраенную дверь Стоуна. По обеим ее сторонам виднелись двери, похожие на только что обнаруженную ими в конце коридора.

— Левая или правая? — спросил Рауль. — Выбирай сам.

Фелипе показалось странным, что Рауль вдруг обратился к нему на «ты». Он указал на левую, не решаясь ответить ему тем же. Фелипе слегка дотронулся до ручки, и дверь отворилась в какое-то полутемное помещение с затхлым воздухом. На железных шкафах и полках, выкрашенных белой краской, лежали инструменты, ящики, старинный компас, жестянки с гвоздями и шурупами, куски столярного клея и обрезки металла. Пока Фелипе, подойдя к иллюминатору, протирал его тряпкой, Рауль поднял крышку жестяного ящика и тут же поспешно закрыл ее. Стало чуть светлей, да и они немного привыкли к этому рассеянному, как в аквариуме, свету.

— Кладовая в трюме, — насмешливо сказал Рауль. — Пока мы не очень-то отличились.

— Осталась еще одна дверь. — Фелипе достал сигареты и протянул их Раулю. — А вам не кажется, что этот пароход какой-то странный? Мы даже не знаем, куда нас везут. Это напоминает мне одну старую картину. Там участвовал Джон Гарфилд. Они сели на корабль, на котором не было ни одного моряка, и в конце концов это оказался корабль смерти. Такую ахинею развели, но тогда я сидел в кино.

— Да, это по пьесе Сеттона Вейна, — сказал Рауль. Он уселся на верстаке и выпустил дым из носа. — Ты, наверно, большой любитель кино.

— Да, конечно.

— Часто ходишь?

— Порядком. У меня есть друг, он живет рядом со мной, мы всегда ходим с ним в «Року» или в кино в центре. По субботам на вечерних сеансах здорово бывает.

— Ты так думаешь? Хотя, конечно, в центре можно выбрать что-нибудь поинтересней.

— Конечно, — сказал Фелипе. — А вы, наверное, здорово проводите ночи.

— Да, ничего. Теперь не так.

— А, понятно, когда человек женится…

Рауль смотрел на него улыбаясь, покуривая.

— Ты ошибаешься, я не женат.

Он с удовольствием наблюдал, — как Фелипе старается скрыть замешательство притворным кашлем.

— Ну, я хотел сказать, что…

— Я знаю, что ты хотел сказать. Верно, тебе немного не по себе из-за того, что пришлось путешествовать вместе с родителями и сестрой? Не так ли?

Фелипе, задетый, отвел глаза.

— Что поделаешь, — сказал он. — Они все думают, что я маленький, а раз я имел право взять их с собой, они…

— Я тоже думаю, что ты еще маленький, — сказал Рауль. — Но мне было бы намного приятней, если бы ты поехал один. Или хотя бы, как я, — добавил он. — Это было бы самое лучшее, потому что на этом пароходе… Ну, словом, не знаю, что ты там думаешь.

Фелипе и сам этого не знал, он посмотрел на свои руки, потом на ботинки. «Чувствует себя словно голый, — подумал Рауль, — между двух огней, точь-в-точь как его сестра». Он протянул руку и погладил Фелипе по голове. Фелипе отстранился, удавленный и сконфуженный.

— Ну, по крайней мере теперь у тебя есть друг, — сказал Рауль. — А это уже что-то, правда?