Хулио Кортасар - Избранное

Конца истории Нора не поняла, но ей передался смех Лопеса. Официант только что с трудом примостил дона Гало за столиком у окна и принес ему апельсиновый напиток. Шофер отошел и встал в дверях кафе, болтая с сестрой милосердия. Каталка дона Гало мешала всем, и это, по-видимому, доставляло ему огромное удовольствие. Лопес был поражен до глубины души.

— Не может быть, — повторял он. — С его увечьем и с его богатством отправляться в путешествие только потому, что оно бесплатное?

— Не совсем бесплатное, че, — ответил Медрано. — Лотерейный билет обошелся ему в десять песо.

— В старости некоторые деловые люди позволяют себе детские капризы, — заметил доктор Рестелли. — Я сам, хоть мне и повезло, спрашиваю себя, а следовало ли…

— Вон идут какие-то типы с бандонеонами, — сказал Лусио. — Не для нас ли?

Сразу было видно, что это кафе для пижонов, с его министерскими креслами и официантами, которые строили кислые физиономии, стоило только попросить полную, без лишней пены кружку пива. Обстановка здесь не располагала, в этом-то и была вся беда.

Атилио Пресутти, более известный как Пушок, запустил правую пятерню в свои густые кудри морковного цвета и с трудом протащил ее до затылка. Затем подкрутил каштановые усы и взглянул на свое веснушчатое лицо в настенном зеркале. Очевидно, не удовлетворенный, он вынул из кармашка пиджака синюю расческу и, помогая себе обеими руками, привел в порядок шевелюру. Заразившись его аккуратностью, двое друзей Пушка тоже принялись поправлять прически.

— Это кафе для пижонов, — повторил Пушок. — Кому еще придёт в голову устраивать проводы в таком месте.

— А мороженое здесь хорошее, — сказала Нелли, стряхивая с лацкана Пушка перхоть. — Почему ты надел синий костюм, Атилио? От одного его вида меня в жар бросает, честное слово.

— Если бы я положил его в чемодан, он весь смялся бы, — ответил Пушок. — Я бы скинул пиджак, но тут как-то неудобно. А ведь могли бы собраться в баре на Ньято, там уютнее.

— Помолчите, Атилио, — сказала Неллина мать. — После того, что случилось в воскресенье, я не хочу слышать ни о каких проводах… Боже мой, как только вспомню…

— Да ничего и не случилось, донья Пепа, — сказал Пушок. Сеньора Пресутти сурово посмотрела на сына.

— Как это ничего не случилось, — сказала она. — Ах, донья Пепа, уж эти дети… По-твоему, ничего не было? А твой отец в постели с вывернутой лопаткой и вывихнутой ногой.

— Подумаешь, — сказал Пушок. — Да старик посильнее паровоза.

— А что все-таки случилось? — спросил один из друзей.

— Разве вы не были с нами в воскресенье?

— А ты и не помнишь, что нас не было? Я тренировался перед боем. Когда тренируешься, никаких праздников. Да я тебе говорил, ты вспомни.

— Вот сейчас вспомнил, — сказал Пушок. — Ты много потерял, Русито.

— А что, был несчастный случай?

— Еще какой. Старик свалился с крыши во двор и чуть не убился насмерть… Ну и суматоха поднялась.

— Настоящий несчастный случай, — сказала сеньора Пресутти, — расскажи, Атилио. А то у меня, только вспомню, мурашки по всему телу.

— Бедная донья Пепа, — сказала Нелли.

— Бедняжка, — повторила Неллина мать.

— Да ничего там не было, — сказал Пушок. — Просто собралась наша компания, чтобы проводить Нелли и меня. Старуха испекла отменный пирог, а ребята принесли пива и бисквитов. Мы здорово устроились на плоской крыше; я с одним пареньком натянул тент, приволокли проигрыватель. Всего было вдосталь. А собралось нас не меньше тридцати человек.

— Больше, — возразила Нелли, — я считала, почти сорок. Помню, жаркого едва хватило.

— В общем, мы там отлично обосновались, не то что здесь, в этом мебельном складе. Старик, уселся во главе стола, рядом с доном Рана, из судоверфей. Ты знаешь, как мой старикан любит заложить за воротник. Погляди, какую рожу корчит старуха! Что, не правда, скажи? Да что в этом плохого? Одно помню, когда подали бананы, все мы здорово навеселе были, а старик пуще всех. Как он заливался, мама миа. И вот тут-то взбрело ему в голову провозгласить тост за наше путешествие; поднялся он с кружкой в руке и только собрался было разинуть рот, как на него напал кашель, да такой, что он попятился назад и полетел кубарем во двор. Ну и грохот учинил. Бедный старик. Точно мешок с кукурузой, ей-богу.

— Бедный дон Пипо, — сказал Русито, пока сеньора Пресутти доставала из сумочки платок.

— Ну, что ж вы, Атилио! Свою маму довели до слез, — сказала Неллина мать. — Не плачьте, донья Росита. В конце концов, ничего страшного не случилось.