Пол Боулз - Пусть льет

— Прозорливый народ эти горные берберы, — заметил мистер Эшком-Дэнверз. — Но не чета индийцам.

— Индейцам? — не понял Даер.

— О, не краснокожим. Нашим индийцам. Индусам, по большей части из Индии. В Танжере их полно. Вы разве не заметили? Молодой Рамлал — это к которому мы идем, — он такой. Очень прозорливый. И отец его, старый Рамлал, в Гибе. Поразительная деловая хватка. Весьма поразительная. Он бандит, конечно, однако — честный бандит. Никогда не берет ни шиллинга больше того, о чем условились. Да и не нужно ему, разумеется. Взимает огромные комиссионные. Знает, что взял вас, и городит, потому что уверен — оно того стоит.

Даер вежливо слушал; они шли между двумя рядами менял. Мужчины сидели за своими столиками прямо на улице. Некоторые, приметив, что два иностранца разговаривают по-английски, начали звать их:

— Да! Давай! Да! Меняй деньги!

— Пакость тут вся в том, — говорил мистер Эшком-Дэнверз, — что власти в курсе. Они чертовски хорошо знают, что Гиб — одна из важнейших точек протечки.

Даер неуверенно уточнил:

— Протечки?

— Протечки фунтов. Им известно, что каждый день оттуда вытекает, наверное, по двадцать тысяч фунтов. И некоторых ребят они ловят. Когда им удастся положить всему этому конец вообще — лишь вопрос времени. Время — вот сама суть. Естественно, человек будет нервничать. — Он сконфуженно хохотнул. — За такой шанс нужно хвататься. Мне нравится Марокко, и жене мой нравится. Мы тут строим себе небольшую виллу, и у нас должен быть какой-то капитал, есть в этом риск или нет риска.

— О, конечно же, — сказал Даер. Он начинал понимать.

Витрина Рамлала была завалена дешевыми наручными часами, авторучками и игрушками. Лавка оказалась крохотной и темной; в ней пахло пачулями. Как только глаза Даера привыкли к отсутствию света внутри, он понял, что весь товар выставлен в витрине. В лавке было совершенно пусто. За голым конторским столом сидел смуглый молодой человек и курил. Когда они вошли, он встал и раболепно поклонился.

— Добрый вечер, Рамлал, — произнес мистер Эшком-Дэнверз тоном врача на обходе в палате неизлечимых.

— Готовы к отплытию? — Рамлал говорил по-английски на удивление хорошо.

— Да. Завтра. Это мистер Даер, мой секретарь.

Даер протянул руку Рамлалу, глядя на мистера Эшкома-Дэнверза. «Что это за чертовщина?» — спросил он себя. Он кивнул, когда их представили.

— Он все устроит, — продолжал мистер Эшком-Дэнверз. — Пакет отдадите ему.

Все это время Рамлал внимательно рассматривал Даера. Обнажив очень белые зубы, он улыбнулся и сказал:

— Есть, сэр.

— Запомнил его? — спросил мистер Эшком-Дэнверз.

— Так точно, сэр.

— Ну, нам пора. С отцом хорошо, я надеюсь?

— О да, сэр. Очень хорошо, спасибо.

— Не слишком много хлопот, надеюсь?

Рамлал улыбнулся еще шире.

— О нет, сэр.

— Это хорошо, — буркнул мистер Эшком-Дэнверз. — Ну, смотрите тут осторожней, Рамлал. Увидимся, когда вернусь. — (Рамлал и Даер снова пожали друг другу руки, и они вышли.) — Теперь, если вы дойдете со мной до кафе «Эспанья», я вас представлю Бензекри.

Даер взглянул на часы:

— Боюсь, мне нужно вернуться в контору. — Настали сумерки, шел легкий дождь. Узкая улица была забита людьми в джеллабах , плащах, турецких полотенцах, рабочих робах, одеялах и тряпье.

— Чепуха, — резко сказал мистер Эшком-Дэнверз. — Вам надо встретиться с Бензекри. Пойдемте. Это важно.

— Ну, раз я ваш секретарь, — улыбнулся Даер.

— В этом деле — да. — Мистер Эшком-Дэнверз шел как мог близко к Даеру, говоря ему прямо на ухо. — Бензекри тут в «Креди Фонсье». Я сейчас покажу вам вход, когда будем идти мимо.

Они вышли на Соко-Чико, заполненную гулом тысячи мужских голосов. Этим вечером электричество здесь было и кафе сверкали.

Пробираясь между кучками мужчин, стоявших за беседами, они медленно переместились к нижнему краю площади.

— Вот вход, — сказал мистер Эшком-Дэнверз, показывая на высокие ворота с железной решеткой на вершине лестницы из нескольких ступеней в нише. — Это «Креди Фонсье», и сюда вы принесете пакет. Просто спросите мистера Бензекри и подниметесь к нему в кабинет. А вот и кафе «Эспанья».

Мистер Бензекри был там, сидел один в конце террасы. Голова у него была как яйцо — довольно лысая, — а лицо — как у озабоченного ястреба. Пожимая руку Даеру, он не улыбнулся; только морщины у него на лбу углубились.

— Выпьете пива? — осведомился он. Акцент у него был сильный.

— Присядем на минутку. Я ничего не буду, — сказал мистер Эшком-Дэнверз; они сели.