Ева Онегина: Блондинки предпочитают джентльменов. Подслушанные разговоры

— Они из ментовки, что ли, были?

— Хрен знает, но на машине номера мусорские, вполне возможно. Приехали в какой-то полузаброшенный дом в деревне, тишина вокруг, народу никого. Сама понимаешь, сопротивляться бесполезно. У меня одна только мысль была, чтоб ножом не пырнули. Подробности не буду тебе рассказывать, врагу не пожелаю пережить нечто подобное, но я пониманию тех, кто в психушку попадает после таких событий.

— Санька, соболезную, моя история, оказывается не самая печальная, бывают и пострашней переделки! Я читала о результатах анонимного опроса студентов американских кампусов, девяносто процентов из них признались, что готовы совершить насилие, если точно будут знать, что им за это ничего не будет!

— Подонки! И это будущие магистры и бакалавры! Среди рабочего народа их, наверное, сто процентов. Эх, чудом жива осталась тогда, Динка. Могла бы навсегда в этом заброшенном доме в рабстве остаться. К счастью, одному приспичило домой ехать — жена названивала.

— Как вовремя! Знала бы она, что её благоверный вытворяет!

— Сначала хотели меня привязать к батарее, пока ездят, да верёвки не нашли. Решили с собой в машину взять, на глаза шапку надвинули и продолжили по дороге надо мной потешаться. Остановились, высадили женатого, второй, жирный, пошёл за сигаретами, а тот, что за рулём был, в окно слева смотрит и по телефону треплется довольно громко. Я тихонечко заднюю дверь приоткрыла и чуть ли не ползком по асфальту к стоящему сзади такси. Водитель глаза вытаращил — я не села, а легла на переднее сиденье, чтобы с улицы не видно было, что в машине кто-то есть кроме таксиста: «Пожалуйста, не удивляйтесь, отвезите меня туда-то, если нас будет преследовать эта машина, постарайтесь оторваться!»

— Представляю, как были разочарованы твои насильники, предвкушающие продолжение празднования начала курортного сезона, не обнаружив жертвы на заднем сиденье.

— Я, отъезжая, даже слышала, как один материл другого. Такое отвращение к себе у меня было в ту ночь — я стояла под душем полчаса и не могла отмыться от запаха их вожделеющих гениталий. Думала, у меня навсегда закроется то самое место, настолько жёстко с ним обошлись. Потом ещё приехал мой возлюбленный и давай приставать!

— Ты ему не рассказала, что ли?

— Чтоб он сразу меня послал? Попробуй докажи мужику, что ты не сама спровоцировала насилие! Кто захочет нежничать с девушкой, зная, что её только что отымели три урода? Даже если б в ментовку со мной пошёл заяву писать, выставил бы себя на посмешище, окажись, что это легавые меня пользовали. До сих пор у меня в ушах стоит картавый голос одного из них, жирного.

— Погоди, Санька…

— Что случилось?

— Мой Паша слегка картавит…

— Дина, это ещё не значит, что нам с тобой довелось пострадать от одного и того же толстяка, всё-таки тысячи километров между тем и этим! К тому же твой щербатый, а у того, насколько я помню, все зубы наперечёт были.

— Может, после тебя ещё были желающие свернуть ему челюсть. За что-то ведь Паша сидел, наверняка там и выбили! Я вспоминаю, что он рассказывал, будто раньше почти каждое лето ездил к родственникам отца в Крым, а потом разругался в пух и прах с двоюродным братом и перестал туда наведываться.

— Ой, телефон звонит. Кто, интересно? Ох, да это же тот самый рыжеволосый мальчик из маршрутки, Динка, мы столкнулись вчера в очереди, и он галантно пропустил меня вперёд, а сзади длиннющий хвост людей стоял. Ладно, я отвечу ему, отправь мне фотку своего монстра, я тебе перезвоню.

— Ок. Удачного свидания! Пока!