Ева Онегина - Блондинки предпочитают джентльменов. Подслушанные разговоры

— Взялся же мальчишек воспитывать неизвестно от кого.

— Вот именно. Хотя Паша уже почти согласился на расширение семьи, как пришло время задуматься мне. Намерена ли я прожить с ним пусть не всю жизнь, но хотя бы лет семь-восемь, пока малышки подрастут? Честно призналась себе, что нет, это всё-таки не тот человек, за которым можно отправиться в Сибирь, по крайней мере мне. Романтический флёр влюблённости постепенно тает, и я уже скучаю по временам беззаботного одиночества, когда не надо постоянно думать, что приготовить на обед, а можно вдоволь обсуждать с подружками новинки косметики и смеяться над разными глупостями.

— А эти самые подружки мечтают, чтобы их дома хоть кто-то ждал. А у тебя и жених, и два мальчика, и ещё пара девочек в перспективе.

— Понимаешь, Павел абсолютно непрактичен. Вроде зарабатывает достаточно, но все деньги спускает, сбережений ни копейки. Пора уже задуматься о собственном жилье, сколько можно арендодателей содержать, если ту же сумму лучше за ипотечный кредит отдавать, но жить в своей квартире! А ему невдомёк, что здравомыслящая девушка не пойдёт замуж за того, у кого и в планах не значится покупка жилплощади.

— Да, без хаты жених не жених! Впрочем, иногда даже загородный дворец не гарантирует счастья. Мой начальник такой важный ходил — купил дачу перед рождением второй дочки. А потом вдруг поник, перестал выделываться и замечания каждые три минуты делать. Мы даже забеспокоились: что случилось? А наша бухгалтер с его женой знакома. Она по секрету рассказала, что у них родилась девочка-альбиноска, кожа прозрачная, брови и волосы бесцветные. Вот такая насмешка судьбы случилась с адептом теории, что только брюнеты имеют право существовать на этой планете!

— Да уж, умеет Вселенная отомстить за высокомерие и глупость. Теперь начнёт набирать на работу альбиносов.

— Может быть. Ладно, мачеха-героиня, пойду в ванне полежу, следуя твоим заветам. Адьёс!

— До новых встреч, мишень спецслужб!

Судьба придумана теми, кто не способен счастливо устроить свою жизнь.

— Даже не знаю, с чего начать, Сашка.

— Начни с главного.

— Этот зверь избил меня.

— Что-о? Динка, как же это случилось? За что? Ты в порядке?

— Сейчас более-менее в порядке. Синяки сходят, а морально прийти в себя, боюсь, смогу ещё не скоро.

— Держись, подруга, я с тобой. Но что нашло на этого дегенерата?

— Знаешь, он давно уже ходил какой-то взвинченный — на работе проблемы. И так зациклен был на этом, что дома срывался на детей и на меня надо и не надо. Всем был недоволен, хамил, обзывался.

— Вроде до кризиса среднего возраста рановато ещё.

— В тот вечер мы сели играть с мальчишками в домино, Паша с самого начала не в духе был. Стравливал ребят, психовал, если проигрывал. В какой-то момент чаша моего ангельского терпения переполнилась: «Или играем нормально, или не играем вообще!» Он кости об стол как бабахнет, схватил меня сзади за плечи и прямо об стены головой давай метелить.

— Вот изверг! Кастрировать его надо.

— Я от изумления даже сопротивляться не сразу стала. Вырвалась, говорю: «Успокойся, животное, почувствовал себя силачом, избив слабую девушку?» Он ещё больше раззадорился, начал без разбора кулаками меня молотить. Я лицо руками закрыла, только бы без глаз не остаться! Вывернулась чудом, в ванной успела закрыться. В зеркало страшно посмотреть было — всё тело разноцветное, лицо в подтёках. Этот гад вроде поостыл, слышу, сыновьям лекции читать начал.

— Такому чудовищу только детей и воспитывать собственным примером: а теперь смотрите, как эффективнее избивать женщин! Тварь!

— А потом он начал барабанить в дверь ванной, выходи, мол, пацанам пора зубы чистить перед сном. Я пошла в свою комнату, этот подонок за мной, бубнит какую-то ересь, типа я сама виновата, спровоцировала его своим непослушанием. У меня истерика случилась, рыдаю и не могу остановиться. Если б он ушёл или хотя б замолчал, может, и успокоилась бы, а он, как назло, продолжал меня морально добивать. Хорошо, настойка пустырника дома была, полбанки залпом проглотила и спать легла, полночи ещё меня трясло — в себя не могла прийти. Утром проснулась — жить не хочу, тело всё в ссадинах, а на душе ещё сквернее: как детям в глаза смотреть после такого унижения? А этот падла ложится рядом со мной и начинает балагурить как ни в чём не бывало. Выдавила сквозь зубы: «Уходи, я не хочу больше тебя видеть!» — «А что такого, я тебя простил!»