Лорен Грэм - Однажды, однажды, может быть (ЛП)

Я пыталась прикинуть сроки в голове. Внезапно мне показалось очень важным, узнать точный год, когда Кларк и Женевьева учились вместе. Женевьева собиралась пойти в университет сразу после колледжа, теперь я вспомнила. Но она выпустилась на год раньше нас, а Кларк взял академический отпуск, вот, почему, как она и сказала, они учились вместе всего один год. Первые полгода он путешествовал, преподавая английский в Южной Америке. Потом у него была практика, но я забыла, как называлась компания, в которой он её проходил. Я помню, что он был корректором. Для него это было ужасное время. Как называлась компания? Я договорилась сама с собой, что если вспомню название компании, где Кларк работал, до того, как Женевьева заговорит, то неважно, насколько плохим мне покажется то, что она скажет, на самом деле это не будет так плохо. Пожалуйста, только не говори мне, что ты встречаешься с Кларком, Женевьева, пожалуйста. Я знала, что в этом был бы смысл. Она такая милая, симпатичная и успешная, но, пожалуйста, не говори этого. Где он работал? Если бы я только смогла вспомнить название компании...

- Я думаю, что будет правильно рассказать тебе, поскольку, очевидно, что ты не знаешь, и я буду чувствовать себя ужасно, если не расскажу, что Кларк только что помолвился с моей сестрой.

Пока мой мозг пытался понять эти простые слова, и их значение, моё тело замерло. То время, пока я уясняла, что только что было сказано, у меня, к счастью, полностью отсутствовала какая-либо физическая реакция. А потом до меня вдруг всё дошло, и ноги едва не подогнулись.

- О! - сказала я беспечно, пытаясь не показать, что у меня было ощущение, словно меня окунули под воду. - Как здорово!

- Это было вполне ожидаемо. Уверена, что он собирался сам сказать тебе.

- Это хорошо, - сказала я. - Правда. Думаю, нужно было перезвонить, да?

Моя замороженная улыбка растянулась слишком сильно. Если бы она была резинкой, то уже не выдержала бы.

- Фрэнни..., - она мягко положила свою ладонь на мою руку, но теперь я начала стесняться своей униформы, и какой должно быть колючей она кажется её наманикюренным ручкам. И я чуть-чуть отступила назад.

- Я в порядке, - сказала я слабо. Но, кажется, её это не убедило, поэтому я положила свою руку на её, таким образом, наши руки лежали на грубой коричневой ткани. - Правда. Я в порядке.

Лучшее представление, которое я когда-либо давала, было в конференц-зале всю оставшуюся часть обеда. Я улыбнулась, поздравила Женевьеву и пожелала её сестре всего самого лучше. Потом я взяла у неё заказ на напиток и в течение всего времени сохраняла спокойствие, даже когда комната пополнилась, что сделало её набитой до отказа, группой пожилых мужчин в синих костюмах и коричневых туфлях, требующих сельтерскую воду, кофе и коктейли. Я скинула с подносов недоеденную кашеобразную коричневую запеканку на тележку на колёсиках, отвезла её к грузовому лифту и вернулась в главный зал. Я сказала спасибо второй официантке, которая в ответ пробурчала что-то невнятное. Я повесила коричневую униформу в свой временный шкафчик и пошла в ванную, чтобы помыть руки.

Только, когда я сполоснула лицо водой и мельком увидел кусочек выражения своего лица в зеркале, я вплотную подошла к тому, чтобы рассыпаться на мелкие частички.

Все двигаются вперёд.

И не то, чтобы я не хотела, чтобы Кларк был счастлив. Часть меня даже была рада за него. Если сестра Женевьевы, хоть немного похожа на неё, то тогда она милая, как минимум. Он всегда хотел осесть и завести семью. Думаю, я пыталась притвориться, что тоже этого хочу, хотя и знала, что это не так. Конечно, нужно было понимать, что он не будет ждать вечно, где-то глубоко внутри я догадывалась, что запасной план это не то, на что взрослые люди могут положиться. Запасные планы создают подростки, пока они ещё не выросли. Теперь для меня стало очевидно, что люди, которые в будущем могут сойтись, не проживут несколько недель без разговоров. Неожиданно стало ясно, что наша "договорённость" всего лишь способ закончить отношения. Но всё равно так много информации и такое быстрое взросление в один день шокировало, и я поняла, что Кларк, который сказал мне "позвони, когда передумаешь", больше не мой. Теперь он чей-то ещё Кларк.

Я очнулась от мыслей и обнаружила, что нахожусь в поезде "Д", следующем в Бруклин. Я едва помнила, как дошла до станции и, как засунула жетон в слот. Было ещё только начало четвертого, а поезд был забит покупателями и жителями пригорода, которые ушли с работы раньше, посему не было даже места, чтобы сесть. Я ухватилась за ближайший серебристый поручень, пытаясь устоять на ногах, в то время, как поезд, покачиваясь, ехал вперёд, моя рука скользила по гладкой поверхности, соперничая за удобное месторасположение с дюжиной других рук. Сегодня всё в Нью-Йорке заставляло чувствовать меня, словно я борюсь за место, и мне едва это удаётся.